Российская эмиграция в Северной Америке в ХХ веке

Важную группу источников составляют выпускавшиеся российскими эмигрантами за рубежом журналы и газеты, в которых отразились подробности жизни российской эмиграции в США, Канаде и Мексике в изучаемый период. См.: Возрождение; Общее дело; За свободу!; Прикарпатская Русь. Из периодической печати можно почерпнуть сведения о повседневной жизни эмигрантов, о проблемах, с которыми приходилось сталкиваться маргиналам в процессе приспособления к инокультурному пространству. Часто на страницах газет печатались иммиграционные законы, принимаемые правительством Соединенных Штатов, была также отдельная рубрика «Разъяснения по эмиграции», в которую помещались письма с вопросами и просьбами о разъяснении непонятных и интересующих моментов. См.: Американские известия; Голос Руси; Голос труженика; Новое русское слово; Последние новости; Правда; Рассвет и др. Постоянный раздел эмигрантской прессы, в частности газеты «Новое русское слово», назывался «Культурная жизнь русской колонии». В ней печаталась информация о концертах, лекциях, беседах, вечерах, данные о представителях искусства.

В работе использована мемуарная литература, в которой содержатся ценные сведения о тягостях эмигрантской жизни и путях их преодоления. См.: Агранович-Шульман К. Необыкновенная жизнь одной женщины: (Мемуары). - Нью-Йорк, 1981; Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы эмигранта. - М., 1969; Андреев Л.Н. S.O.S.: Дневник (1914-1919). Письма (1917-1919). Ст. и интервью (1919). Воспоминания современников (1918-1919) / Леонид Андреев; под ред. и вступ. ст. Р. Дэвиса, Б. Хелмана. - М., 1994; Аронсон Г. Россия в эпоху революции: Исторические этюды и мемуары. - Нью-Йорк, 1966; Архив русской революции. - Берлин, 1922; Архивы русской эмиграции. Russian emigre archives. - Fresno (Calif): Faculy Press, 1972-1973; Вишняк М.В. Дань прошлому: Воспоминания. - Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954; Гиппиус З.Н. Синяя книга: Петербургский дневник, 1914-1918 / Предисл. авт. - Белград, 1919; Даватц В.Х., Львов Н.Н. Русская армия на чужбине: (Репр. изд.) - New York: Ressev-USA, 1985; Ишеев П. П. Осколки прошлого: Воспоминания 1889-1959 / Кн. П. П. Ишеев. - Нью-Йорк, 1959. 160. С; Кривоногов Н.И. Век XX: Война. Революция. Апатриды. - Париж, 1981; Кривошейна Н.А. Четыре трети нашей жизни. - М., 1999; Морские записки / Общество бывших русских офицеров в Америке; под ред.: С.В.Гладкого. - Нью-Йорк, 1944. Т.2. №2. 1944; Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний 1968-1917: В 2 кн. - Нью-Йорк: А.К.Наумова и О.Н. Кусевицкая, 1954; Неизвестная Россия XX в.: Архивы, письма, мемуары // Московское городское объединение архивов. - М., 1992; Скрябина Е.А. Страницы жизни: Трилогия. - М., 1994; Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской Армии и флота / О.Г.Шавельский. - Нью-Йорк, 1954. Особую ценность представляют мемуары Е.А. Скрябиной, См.: Скрябина Е.А. Страницы жизни: Трилогия. - М., 1994. которая рассказывает о пережитом ею и ее семьей в дни революционных потрясений. Из записок Общества бывших русских офицеров в Америке можно почерпнуть интересные сведения о службе на российском императорском флоте, взаимоотношениях моряков, об офицерских традициях, которые были сохранены и перенесены в эмиграцию. См.: Морские записки / Общество бывших русских офицеров в Америке / Под ред. С.В. Гладкого. - Нью-Йорк, 1944.

В целом, перечисленный корпус источников при его критическом анализе позволил обосновать концептуальный замысел исследования, получить разнообразную информацию о формировании и развитии российской эмиграции в Северной Америке в ХХ веке.

Во втором разделе - «Формирование русской диаспоры в Северной Америке: исторические истоки, география расселения, социальный статус» - освещается процесс образования и эволюции российской диаспоры в Северной Америке в ХХ в., ее количественный и качественный состав, характеризуются основные центры российской эмиграции на Североамериканском континенте.

Автор показывает, что до середины XIX столетия случаи эмиграции из России были едва ли не единичными (главным образом по политическим мотивам), при этом число прибывающих в Россию неизменно превышало число ее покидающих. И только накануне и, в особенности, после отмены крепостного права в 1861 г. выезд за рубежи России стал относительно массовым явлением.

В конце XIX в. европейское и азиатское направления российской эмиграции сменились на американское (от 2/3 до 4/5 из числа выехавших). См.: Кабузан В.М. Русские в мире: Динамика численности и расселения (1719-1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. СПб, 1996. С. 54. Первые крупные поселения русских появились на Аляске и в Калифорнии в 1860-е гг., позднее в 1980-е гг. несколько поселений было зарегистрировано на территории штатов Айдахо, Техас и Вашингтон. В течение первой волны большинство русских эмигрантов прибывало через порты Нью-Йорка, Филадельфии и Балтимора. Основным пунктом въезда или «воротами иммиграции» являлся Нью-Йорк: за 1892-1924 гг. около 750 тыс. российских эмигрантов прибыли через этот город. См.: Ахиезер А. Прошлое и настоящее эмиграции из России // Миграционная ситуация в России: социально-политические аспекты. М., 1994. С. 93.

В 1898 г. Николай II дал разрешение на эмиграцию различным религиозным общинам и сектам, которые сначала поселялись в Калифорнии, а затем мигрировали в другие штаты, главным образом, Аризону и Вашингтон. В количественном исчислении религиозная эмиграция, затронувшая духоборов, молокан и старообрядцев, была незначительной. Она развернулась в конце XIX - начале ХХ вв., когда около 7,5 тысячи духоборов переселились в Канаду и США. В 1900-е гг. в США (преимущественно в Калифорнию) переселилось 3,5 тысячи молокан. См.: Попов А.В. Русское зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. М.: Историко-архивный институт РГГУ, 1998. С. 29-30.

В дореволюционном российском законодательстве отсутствовала правовая база эмиграции. Переход россиян в иное гражданство запрещался, а срок пребывания за границей ограничивался пятью годами, после чего нужно было ходатайствовать о продлении срока. В противном случае человек утрачивал гражданство, лишался имущества и подлежал, в случае возвращения, аресту и вечной ссылке. Начиная с 1892 г. эмиграция допускалась лишь применительно к евреям, при этом им категорически воспрещалась любая форма репатриации. См.: Гительман Ц. Русские евреи на трех континентах // Иностранец. 1995. №23. 26 июля. С. 18. Никаких иных регуляторов эмиграции не существовало. Соответственно, не было и ее адекватного учета. Статистика фиксировала исключительно лиц с легитимными паспортами, легально пересекавших границы империи. См.: Фельштинский Ю. К истории нашей закрытости. Законодательные основы советской иммиграционной и эмиграционной политики. Лондон, 1988. С. 78.

Наибольшей стабильностью отличалась еврейская эмиграция с территории России, которая изначально ориентировалась на Новый Свет, прежде всего США, где с момента провозглашения американской Конституции, евреи пользовались такими же гражданскими и религиозными правами, как и христиане. На рубеже XIX -XX вв. евреи составляли более 40% эмигрантов из России. Среди 1732,5 тыс. уроженцев России, зафиксированных в США переписью 1910 г., на них приходилось 838 тыс., на поляков - 418 тыс., литовцев - 137 тыс., немцев - 121 тыс., русских - 40,5 тыс. человек. См.: Попов А.В. Русское зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. М.: Историко-архивный институт РГГУ. 1998. С. 28.

В еврейской эмиграции сочетались религиозные, политические и трудовые мотивы. Вместе с тем приверженность еврейских эмигрантов из России традициям русской культуры и русского языка представляла собой не вполне заурядное явление. Среди еврейской эмиграции из России преобладали ремесленники, мелкие торговцы и музыканты. В странах Северной Америки многие из них переквалифицировались в наемных рабочих, что привело к формированию крупного еврейского пролетариата и сильных профсоюзов. Серьезную помощь формирующейся еврейской диаспоре оказывали их родственники, а также еврейские филантропические организации, созданные представителями еврейских иммигрантов предыдущей волны. См.: Нитобург Э.Л. Евреи в Америке на исходе XX века. М., 1996. С. 14.

После Октября 1917 г. Россию покидали солдаты и офицеры Белой Армии, а также граждане, не довольные установившейся Советской властью. Согласно особому указу В.И. Ленина, запрещался въезд на территорию страны всем российским гражданам, пребывавшим за границей на учебе, по работе и т. д. Параллельно с этим производилась принудительная депортация видных ученых, художников, писателей, поэтов. К середине 1920-х гг. количество уехавших превысило 3 млн. человек.

В первой четверти ХХ в. существовало два основных фактора, детерминировавших расселение российской иммиграции в Северной Америке: спрос на тяжелые работы на фабриках и горнодобыче, и размещение других групп русских. Исследователи отмечают, что русские иммигранты практически не перемещались относительно мест своего изначального поселения на территории стран Северной Америки, а если некоторые и переезжали, то 85% из них не меняли место жительства более одного раза. См.: См.: Пушкарева Н.Л. Пути формирования русской диаспоры // Этнографическое обозрение. 1992. №6. С.18-19. Большая часть выходцев из России проживала в крупных городах, где возможность трудоустройства была выше.

В первой половине XX века основными местами поселения российских эмигрантов являлись Нью-Йорк, Детройт, Чикаго, Питтсбург, Филадельфия, Кливленд и Сан-Франциско. Большая часть русскоязычного населения Америки была сосредоточена на Северо-востоке страны (штаты Нью-Йорк, Пенсильвания, Массачусетс), на Западе вокруг Великих озер и в Калифорнии. Вследствие второй волны численность русскоязычного населения в Северной Америке значительно увеличилась, что привело к появлению новых центров размещения российских эмигрантов. С этого времени выходцы из России начинают более активно осваивать крупные города Мексики и провинции Канады. Исключение составляло казачество, тяготевшее к расселению в североамериканской провинции и сельских районах Канады.

Автор показывает, что во второй половине ХХ века мир Русской Америки отличался высокой степенью социальной организации и общественно-политической активности. При этом основная масса российских эмигрантов Северной Америки сконцентрировалась в таких городах, как Нью-Йорк, Сан-Франциско, Вашингтон, Торонто, Ванкувер, Мехико. Таким образом, российская эмиграция в США, Канаде и Мексике была сосредоточена в основном в крупных городах и экономических центрах страны.

В третьем разделе - «Общественно-политическая адаптация российской эмиграции в США, Канаде и Мексике» - показано, что наибольшие трудности в процессе адаптации к новым условиям жизни испытали российские эмигранты «второй» и «третьей» волны, оставшиеся без поддержки Родины.

В начале ХХ века США и Канада являлись наиболее перспективными, привлекательными странами для трудовой миграции из России. См.: Доронченков А.И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. СПб, 2001. С. 78. В результате последовательно реализуемой иммиграционной политики различными ведомствами США была отработана система допуска иммигрантов в страну, основанная на национальных квотах, отработана процедура выдачи виз, в результате которой поток иммиграции из нежелательных стран был сведен к минимуму. См.: The immigration work of the department of State and its consular officers. Wash, 1932. Р.2. Исключение на континенте составляла Мексика - наименее привлекательная страна для массовой трудовой миграции, в том числе из России.

Уже в первой четверти ХХ века в странах Северной Америки сформировались крупные российские диаспоры трудовых мигрантов. Долгое время выходцы из России стремились сохранить социально-политическую самобытность и избежать принятия американского гражданства. На первом этапе пребывания в Америке изоляционизму русских переселенцев во многом способствовал их «правовой нигилизм», решительное непризнание совмещения служения Родине и перехода в новое гражданство. Спустя непродолжительный период изоляционизма и существования «России в миниатюре» экономические и политические преимущества гражданства пересилили преданность покинутой Родине. См.: Ручкин А.Б. Русская диаспора в Соединенных штатах Америки в первой половине ХХ века М., 2006. С. 23.

Социальный состав российской эмиграции изменился после революции, когда началась массовая эмиграция самых различных социальных групп российского населения, не имевших оснований отождествлять себя с классом пролетариата. Октябрь 1917 г. и последующие за ним события стали потрясением для отечественной науки и культуры. Начался массовый исход интеллигенции из России, растянувшийся на многие годы. Рубежным событием, которое еще раз подчеркнуло отношение новой власти к интеллигенции, стало отторжение от России крупных ученых осенью 1922 г. на печально известном «философском пароходе».

Наиболее привлекательными странами размещения для русских ученых-эмигрантов являлись США и Канада (где уже существовали крупные научные школы), в меньшей степени Мексика. В США после Октябрьской революции въехало несколько тысяч беженцев, большей частью представителей интеллигенции. Работу по своим профессиям удалось найти не многим из них, но высокая оплата простого наемного труда позволила российским эмигрантам устроиться на заводские работы с лучшими условиями, чем, например, в Европе. См.: ГАРФ. Ф. 5865. Оп. 1. Д. 90. Л. 16. И, естественно, всеми силами эмигранты старались перевезти в Америку своих родных и близких, оставшихся в Европе. Значительная часть русских эмигрантов быстро адаптировалась к новым условиям, некоторые довольно быстро пошли на повышение по работе, получив должности заведующих отделами, перешли в банки и другие учреждения. См.: Там же. Л. 20.

Автор отмечает, что массовая эмиграция россиян в страны Северной Америки начала 1920-х гг. переставала быть лишь способом физического выживания. Она приобретала характер духовной миссии, которая заключалась в том, чтобы сохранить ценности и традиции русской культуры и продолжить творческую жизнь ради духовного прогресса Родины, независимо от того, суждено ли им было вернуться в Россию. См.: Наумова Т. Научная эмиграция из России // Свободная мысль - XXI. М., 2004. № 3. С. 120.

Зарубежная Россия, или «белая эмиграция», не была просто осколком старой России, или покинувшей Родину контрреволюционной массой. Это было, скорее, концентрирование идейно-политической, национально-культурной, религиозно-философской не столько мысли, сколько самой сущности России. Эта «концентрированная» Россия не была выброшена за борт истории, она жила своей жизнью. Многие из высланных эмигрантов продолжили свою деятельность в США, Канаде и Мексике. Изгнанные из России, объявленные ее врагами, эмигранты оказались в чужой стране и вопреки всем противодействующим обстоятельствам, в непростых условиях вынужденной эмиграции смогли подняться, выжить, выстоять и не просто существовать, но и творить, созидать, добиваться выдающихся результатов.

Как исторический феномен послереволюционная эмиграция уникальна и в количественном, и в качественном отношении. Она стала одним из самых масштабных в мировой истории эмиграционным движением, осуществившимся в необычайно сжатые сроки. Кроме того, она знаменовала собой перенос на чужую почву целого общественно-культурного слоя, для существования которого на Родине уже не имелось достаточных предпосылок. Невероятным напряжением сил в изгнании были сохранены и спасены такие ключевые для нее понятия и категории как монархизм, сословность, церковность и частная собственность. «Теперь в эмиграции, - писал В. Даватц, - нашлись все элементы безтерриториальной русской государственности, не только не в дружественной, но во враждебной обстановке. Вся эта масса людей вне родины стала подлинной «Россией в малом», тем новым явлением, которое так не укладывается в обычные рамки». См.: Даватц В.Х. Русская школа и наука // Часовой. 1939. 5. VI. № 236-237. С. 29.

Автор показывает, что произошедший раскол России на советскую и зарубежную задал различные векторы развития в них искусства, литературы, науки и других проявлений общественной и культурной жизни, с которыми обычно ассоциируется в массовом сознании представление о «России в изгнании». Российское зарубежье в Северной Америке послереволюционной эпохи отличал не только высокий процент образованных людей, главным образом, интеллектуальной элиты, но и стремление воссоздать основные общественные и даже государственные институты дореволюционной России. Группируясь в сообщества адвокатов, финансистов, офицеров Генерального штаба, воспитанников Московского университета и т.п., российские эмигранты помимо решения практических задач (взаимопомощи, общения, творческой реализации) формировали особое социокультурное пространство, внутри которого они играли привычные для себя социальные роли. См.: Российская научная эмиграция: двадцать портретов. Под ред. Г.М. Бонгард-Левина. М., 2001. С. 92.

Много внимания в разделе уделено изучению политики североамериканских правительств, направленной на решение проблемы мигрантов на своей территории. Создание искусственных правовых ограничений, введение в национальные законодательства специальных норм, ограничивавших права иностранцев и лиц без гражданства, повседневная практика местных властей, занимавших откровенно недружественную по отношению к апатридам позицию, - эти и целый ряд подобных мер и действий властей тормозили адаптационные процессы в эмигрантской среде, способствуя тем самым локализации этих сообществ. См.: Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999. С. 120.

Поставленные перед необходимостью поиска путей и способов легализации в обществе, российские эмигранты нередко были вынуждены прибегать для достижения стоявших перед ними целей к полулегальным и нелегальным методам. В результате определенная их часть оказывалась в «группе риска», постоянно подверженной опасности оказаться под уголовным преследованием.

Материалы личных фондов известных российских эмигрантов свидетельствуют о том, что важным фактором социально-экономической адаптации являлось материальное положение в странах пребывания. Чтобы выжить, российским эмигрантам приходилось забыть о своих амбициях, о положении, занимаемом когда-то в России. См.: ГАРФ. Ф. 5865. Оп. 1. Д. 90. Л. 36. Анализ различных групп российских эмигрантов в США, Канаде и Мексике показал, что негативные стороны жизни не являлись преобладающими в эмигрантском обществе. Многим эмигрантам удалось найти работу, благодаря которой можно было безбедно существовать, содержать себя и свою семью. Преимущественно это были рядовые рабочие строительных фирм, заводов и фабрик, конторские служащие, продавцы магазинов (в основном русских), шоферы. Некоторые устроились учителями в русских школах, но при этом им приходилось подрабатывать еще где-то, так как доход от преподавательской деятельности в эмигрантской среде был невысок. См.: Русские без Отечества. Очерки по истории антибольшевистской эмиграции. М., 2000. С. 54.

В разделе на конкретных примерах показано, что легче в плане профессиональной адаптации приходилось видным научным деятелям, ярко проявившим себя в своих публикациях. Как правило, ученые получали приглашение на работу, преподавательскую деятельность от ведущих университетов еще до их переезда в США. Но такие случаи были единичны, основная масса научной интеллигенции пробивала себе дорогу, находясь уже в Америке. Особенно ценились российские специалисты естественных и технических наук, изобретения и открытия которых могли принести реальную пользу стране.

Анализ особенностей эмигрантской жизни показал, что наиболее сложно социально-экономическая адаптация проходила у представителей литературной среды российской интеллигенции. Во многом такое положение сложилось ввиду того, что их творчество было рассчитано на узкий круг людей, в основном таких же российских эмигрантов. Поэтому в США многие писатели, поэты профессионально реализовывали себя на страницах эмигрантской периодической печати, что приносило им не только материальное благополучие, но и давало возможность утвердиться социально в обществе соотечественников и в своих собственных глазах.

Еще более болезненно проходил процесс социально-экономической адаптации на американской земле той части творческой интеллигенции, профессиональная деятельность которой была связана со сценой. Сменить профессию пришлось многим российским танцовщикам, представителям русской балетной школы, исполнителям оперного и концертного искусства. См.: Аронов А.А. Воспроизводство русской культуры в условиях эмиграции (1917-1939 гг.): сущность, предпосылки, результаты. М., 1999. С. 60.

В годы «холодной войны» адаптации российских (советских) эмигрантов препятствовали идейно-политические противоречия двух противоборствующих систем, различия культуры, мировоззрения и уровня жизни в СССР и странах Северной Америки. Правовое положение российских (советских) эмигрантов в США было более тяжелым, чем у выходцев из других стран, так как они оказались самой незащищенной группой в правовой и юридической системе. За русскими эмигрантами, как за иностранцами, не стояло государство, которое должно было оказывать им правовую защиту и путем международных договоров регулировать их положение в зарубежных странах. См.: Нитобург Э.Л. У истоков русской диаспоры в США: III волна // США: Экономика. Политика. Идеология. 1999. №1. С.86.

В 1990-е гг. немаловажную роль играло правовое положение российской эмиграции в США, где правительство было всерьез озабочено проблемами иммиграции и постоянно регулировало ее в зависимости от требований внутреннего рынка и национального состава, заботясь о том, чтобы иммиграция была полезной. Вследствие этого иммиграционная политика США по отношению к российским эмигрантам часто препятствовала их успешной адаптации к новым условиям.

В целом, процесс социально-экономической адаптации российских эмигрантов в странах Северной Америки проходил неоднозначно. С одной стороны, многим выходцам из России удалось найти в Америке работу, связанную с их профессиональной деятельностью, в соответствии с полученным образованием. Однако большая часть эмигрантов для обеспечения достойного существования вынуждено сменила специальность и призвание. Интеллектуальное творчество, научная деятельность, искусство в эмиграции часто становились «вторым ремеслом», которым занимались в свободное от основной работы время.

В четвертом разделе - «Место и роль религии в общественно-политической жизни российской эмиграции США, Канады и Мексики» - проведен комплексный анализ духовной жизни российской диаспоры в Северной Америке в ХХ веке. Автор отмечает, что история Православия на континенте восходит к созданию в 1794 г. русскими монахами Валаамского Спасо-Преображенского монастыря - первой православной миссии в Америке. См.: Архиепископ Калужский и Боровский Климент. Миссионерское служение Русской Православной Церкви на Аляске // Богословско-исторический сборник. Издательство Калужской духовной семинарии. 2003. № 1. С. 45. В сентябре1905 г. при архиепископе Тихоне кафедра Алеутской епархии была перенесена из Сан-Франциско в Нью-Йорк. См.: Белоглазова С.Б. К истории православия в Русской Америке // Россия и АТР. 1997. №4. С.43.

Еще до революции православная вера в странах Северной Америки являлась важным фактором национальной самоидентификации российской диаспоры. Несмотря на смешанные браки с протестантами и католиками, в США, Канаде и Мексике многие выходцы из России продолжали осознавать себя русскими и православными, хотя часть из них уже утратила знание русского языка и многие традиции предков. См.: Иоанн Сан-Францисский, архиеп. Книга свидетельств: Т.2 Собрание избранных трудов архиепископа Иоанна (Шаховского). Нью-Йорк, 1965. С.251. К концу 1912 г., по подсчетам православной миссии, в США насчитывалось более 210 тысяч православных (63 тысячи русских, 29 тысяч выходцев из Буковины, 27 тысяч - из Галиции, 12 тысяч - из Закарпатья, 21 тысяча сербов, 3 тысячи греков и др.). Хотя первая мировая война и приостановила иммиграцию в США, даже в 1914 - 1917 гг. число приходов православной церкви продолжало возрастать. См.: Манн В. Два столетия Православия на Аляске // Россияне. 1994. №10-11. С.145-148.

По данным переписи церковных организаций в США к 1936 г., паства Русской православной греко-кафолической церкви в Америке составляла 89510 прихожан, в том числе 75684 (84,5 %) в городах и 13826 (15,5 %) прихожан в сельской местности. Церковь насчитывала 229 приходов, в том числе 169 в городах и 60 в сельских районах. Автор отмечает, что число православных церквей в США в 1920 - 1930-х гг. росло быстрее, чем численность прихожан. Одной из причин этого, несомненно, были расколы, склоки и судебные тяжбы, терзавшие русскую эмигрантскую церковь вообще, и в странах Северной Америки в частности. В период эмиграции «второй волны» заметно участились случаи борьбы иерархов за власть и церковное имущество. Все это негативно влияло на авторитет Русского Православия, вызывая споры, разногласия и обиды внутри церковных общин.

После прихода большевиков к власти в 1917 г., отношения с высшей Церковной Властью в Москве оказались весьма затруднёнными. В 1925 г. рядом соборов в США завладели обновленцы. В ходе кризиса середины 1920-х гг. Русская Церковь в Северной Америке предстала одинокой перед хорошо организованными и целенаправленно действующими католическими и протестантскими миссиями. Трудным положением епархии воспользовался Ватикан, который активно привлекал к себе на началах унии православные приходы.

В годы Второй Мировой войны среди русской диаспоры Северной Америки широко распространились патриотические настроения, возрос интерес к жизни Церкви, стало шириться церковно-патриотическое движение. Многие представители не только Американской митрополии, но и Зарубежного Синода стали склоняться к мысли о необходимости объединиться с Московским Патриархатом. См.: Бенигсен Г. На путях к автокефалии Американской митрополии // Вестник РСХД. 1970 г. №95/96. С.59. Процесс объединения ряда приходов Американской Митрополии с Московским Патриархатом начался уже в конце 1944 г., а в 1947 г. он достиг своего апогея. В юрисдикции Московского Патриархата оказалось более 50 приходов.

Исследование показало, что в странах Северной Америки симпатии или антипатии российских эмигрантов по отношению к Московскому Патриархату во многом зависели от конкретного этнического состава т.н. «русской» паствы. Проблема заключалась в том, что значительную ее часть составляли выходцы из бывшей Австро-Венгрии, переехавшие в Америку еще до начала Первой мировой войны. Этому слою русской диаспоры были чужды великорусские проблемы и вообще проблемы тех русских, украинцев и белорусов, которые были выходцами из Российской Империи в ходе эмиграции «второй волны». Особую позицию занимали появившиеся после Второй Мировой войны «перемещенные лица», не пожелавшие возвращаться в Советский Союз. Такой разнообразный состав Русского Православия в Америке заметно сказался на процессе разделения паствы на различные юрисдикции. См.: Поспеловский Д.В. Из истории русского церковного Зарубежья // Церковь и время. 1991. № 2. С. 53.

Во второй половине ХХ века в Северной Америке заметно усилилось движение за т.н. «натурализацию» Американской Православной Церкви. В приходских общинах в качестве богослужебного языка постепенно вводился английский язык. Паства Церкви стремительно теряла ощущение исторических корней, все стороны ее жизни подверглись американизации. Безусловно, в этом проявлялось стремление сохранить Православие в особой среде американского общества и привлечь в ряды Православной Церкви как можно больше новообращенных из числа тех американцев, у которых корни не были православными. См.: Leonty. Theologicnl education in America. St Vladimir s Seminary Quart. vol 9. 1965. №2. P.60.

Активизации духовной жизни русской диаспоры Северной Америки способствовали регулярно проводившиеся съезды духовенства и мирян, выпуски специальных журналов, публикации религиозной литературы, деятельность духовных семинарий. См.: Материалы IV съезда патриарших приходов США // ЖМП. 1984. №4. С.9-10. С 1970 г., после дарования автокефалии Американской Православной Церкви, Свято-Николаевский собор города Нью-Йорка стал храмом представительства Патриарха Московского и всея Руси в США. При нем находилась резиденция епископа, управлявшего патриаршими приходами Америки. Помимо духовных семинарий в США функционировала единственная в Русском Зарубежье русско-американская Свято-Сергиевская гимназия, основанная в Нью-Йорке в 1959 г. Преподавание в ней велось на русском и английском языках.

Весной 1972 г. к Православной Церкви в Америке присоединилось свыше 20 священников и около 20 тысяч мирян Мексиканской Национальной Старокатолической Церкви. В этой связи был образован Мексиканский Экзархат. См.: Корсун С.А. Русское наследие на Аляске // Русский деловой вестник. 2003. № 7. С. 55. В 1983 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви за границей анафематствовал экуменизм, возложив вину за разложение Православия на все поместные Православные Церкви за их участие во Всемирном Совете Церквей. См.: Святитель Иоанн (Максимович) и Русская Зарубежная Церковь. Джордавилль, 1996. С.59.

Распад СССР в 1991 г. открыл новые возможности для объединения Русской Православной Церкви, хотя данный процесс встретил серьезные препятствия. В 1990-е гг. Русская Зарубежная Церковь открыла ряд приходов на территории России, что вызвало неоднозначную реакцию в самой РПЦЗ, в том числе среди ее епископата. См.: Цыпин В. История Русской Церкви: 1917-1997. М., 1997. С. 611. Все это, естественно, подрывало фундамент объединения всего Русского Православного Зарубежья в единую Православную Церковь и вызывало адекватные действия со стороны Московской Патриархии.

В целом, Русская Православная Церковь играла важную роль в социально-политической жизни российских эмигрантов, выступала фактором их консолидации и самоидентификации. Особенно активное участие в жизни русской православной церкви за рубежом принимали военные, поскольку посещение церковных служб являлось частью их прошлой жизни, нравственной основой в эмиграции.

В пятом разделе - «Идейно-политические взгляды российской эмиграции в Северной Америке» - проанализирован характер политических разногласий между идеологами российской эмиграции в ХХ веке.

Российская эмиграция перенесла на американскую землю все свои разногласия и споры об устройстве России. Долгое время политическая элита не могла отойти от старых принципов и перестроиться на новые эмиграционные рельсы, посмотреть на происходящее с другой стороны. Политическая и общественная деятельность часто строилась на разбирательстве - кто виноват в трагедии русской революции. Рассуждая о формах борьбы с советской властью, например, М.П. Арцыбашев считал возможным ликвидацию большевистского режима насильственным путем: «Иной формы не может быть, ибо не дети же мы, чтобы ожидать, будто большевики сами откажутся от власти...». См.: Арцыбашев М.П. С чертом или без оного // За свободу! 1925. 12 сентября. При этом главную надежду писатель возлагал на внутренние силы страны, т.е. на вооруженное восстание в самой России: «Самоосвобождение России есть наша общая заветная мечта». См.: Там же.

Автор делает вывод об остром характере политических разногласий в первой половине 1920-х гг. между монархистами, республиканцами и демократами, когда была жива надежда на скорое возвращение. Политические дискуссии между лидерами различных политических направлений не угасали до середины 1920-х гг. Вторая половина 1920-х гг. отмечена более конструктивной деятельностью, направленной на защиту прав российского эмиграционного населения в странах Северной Америки. Только после осознания российскими эмигрантами продолжительности их существования в Новом Свете и невозможности в скором времени вернуться в Россию стали затухать споры на политической арене. Рядовые иммигранты постепенно отходили от политики, так как их все больше затягивал простой быт. Многие начали жить американской, а не эмигрантской жизнью. Организации стали приобретать больше общественный, чем политический характер. Исключение составляли лишь некоторые видные политические и общественные деятели, занимавшие престижное общественное положение в США, Канаде и Мексике, с трудами которых были знакомы представители местной политической элиты.

В годы Второй мировой войны политические объединения и общественные союзы российской эмиграции в США, Канаде и Мексике оказали существенную благотворительную и пропагандистскую поддержку СССР, что положительно повлияло на формирование антигитлеровской коалиции. Российские культурно-просветительные организации Русской Америки развернули в рамках диаспоры масштабную кампанию поддержки Советского Союза и Красной армии в борьбе с германским фашизмом.

В середине ХХ века феномен Русской Америки оказывал большое влияние на мир всего российского зарубежья. Российская эмиграция в США, Канаде и Мексике в силу своей высокой общественно-политической активности стала фактором влияния на внутреннюю жизнь стран-реципиентов и российской колонии в других странах.

В период «холодной» войны многие российские эмигранты в США, Канаде и Мексике занимали антисоветские позиции. Духовным лидером антикоммунистического движения стал А.И. Солженицын, высланный из СССР в 1974 г. См.: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 февраля 1974 года «О лишении гражданства СССР и выдворении за пределы СССР Солженицына А.И.». В апреле 1976 года с семьёй переехал в США и поселился в городке Кавендиш (штат Вермонт). Качественно российская эмиграция «третьей волны» состояла из ряда весьма непохожих слагаемых: принудительно высланных («выдворенных»), перебежчиков, лиц, официально получивших разрешение на выезд. Само стремление к эмиграции из страны в СССР подвергалось жесткой критике официальных структур: потенциальные эмигранты обличались на собраниях трудовых и даже школьных коллективов, подвергались различным видам травли. См.: Мемориал. Ф. 102. Оп. 1. Д. 50.

Сначала 1950-х гг. в посольстве США для политических беженцев была упрощена процедура выдачи въездных виз. Устанавливалась ежедневная квота для желающих выехать в США - 10 тысяч мест. В специальном послании к Конгрессу США от 24 марта 1952 г., Президент Трумэн просил оказывать «невозвращенцам» особую помощь и поддержку, так как среди них много было достойных борцов с коммунизмом. См.: Пушкарева Н.Л. Пути формирования русской диаспоры после 1945г. // Этнографическое обозрение. М.: Наука. 1992. №6. С.18.

Автор подчеркивает, что в условиях биполярного противостояния основная часть «перебежчиков» и «невозвращенцев» предпочитала эмиграцию в США и Канаду. С 1965 г. «заочные суды» над перебежчиками заменили «указами об аресте». См.: Петров Н. Советские перебежчики // Посев №1. 1987. С. 56. Заметные масштабы приобрела этническая миграция. В течение «третьей волны» из СССР выехало около 290 тыс. евреев, 105 тыс. советских немцев и 52 тыс. армян. См.: Heitman S. The Third Soviet Emigration: Jewish, German and Armenian Emigration from the USSR since World War II // Berichte des Bundesinstituts fьr ostwissenschaftliche und internationale Studien №21, 1987. До конца 1980-х гг. евреи составляли решительное большинство эмигрантов из СССР. Характерной для них была неофициальная эмиграция, каналом которой являлось невозвращенчество после гостевой поездки к родственникам. См.: ГАРФ. Ф.9526. Оп. 1. Д. 7. С. 3. При этом в Израиль направлялось только 62,8% еврейских эмигрантов, остальные предпочитали США и Канаду (33,5%). См.: Гительман Ц. Русские евреи на трех континентах // Иностранец. 1995. №23. 26 июля. С. 18.

Во второй половине ХХ века мир Русской Америки включал в себя целую систему культурно-просветительных и военно-научных организаций, которые внесли значительный вклад в российскую и американскую науку и культуру. Деятельность Музея Кубанского казачьего войска за рубежом в Нью-Джерси, Музея Общества русских ветеранов Великой Отечественной войны в Лос-Анджелесе, Музея русской культуры в Сан-Франциско и др. способствовали сохранению политического и историко-культурного наследия российского зарубежья в Северной Америке, накоплению знаний о России в американском обществе. См.: Омельченко Н.А. Политическая мысль русского зарубежья: очерки истории. М., 1997. С. 94.

В разделе делается вывод о том, что политическая и историко-культурная деятельность российской эмиграции Северной Америки имела высокие качественные стандарты и являлась одним из системообразующих факторов, консолидировавших диаспору, способствовала сближению российской и американской культур. Российская эмиграция в Северной Америке в ХХ веке создала многоуровневый организованный корпоративный мир, благодаря которому были сохранены многие отечественные традиции, которые представляют интерес для современной России.

В шестом разделе - «Особенности российской эмиграции в Северной Америке во второй половине ХХ в.» - показано, что формирование и генезис российской диаспоры в Северной Америке находились в прямой зависимости от комплекса внутри- и внешнеполитических факторов: развития международной обстановки, советской политики в отношении репатриантов, иммиграционной политики американских властей и др.

Российская эмиграция «третьей волны» в общих чертах совпадает с периодом «холодной войны». Некоторые русские, переехавшие в Америку, были возвращены согласно Ялтинской конференции 1945 г., когда СССР заключил отдельные соглашения с правительствами Объединенного Королевства и Соединенных Штатов о выдаче всех советских граждан, как узников войны так и гражданских, освобожденных англо-американскими армиями, представителям Советского Союза. Последние экстрадиции были завершены в конце 1940-х - начале 1950-х гг.

Значительное психологическое воздействие на советское общество оказало разрешение в 1975 г. эмиграции евреев в США и Израиль. С этого времени эмиграционный поток из СССР начал увеличиваться, захватывая, помимо евреев представителей других национальностей страны. Согласно данным официальной статистики, до середины 1980-х гг. около 3 тыс. человек ежегодно покидали страну и уезжали за рубеж на постоянное место жительства. В 1987 г. число эмигрантов составило 9.7 тыс. человек в год. На завершающем этапе перестройки объемы миграционного оттока из СССР постоянно росли и к 1991 г. достигли 57 тыс. человек в год. См.: Мемориал. Ф. 102. Оп. 1. Д. 57. Таким образом, перестройка и начало реформ в стране привели к массовой эмиграции с территории страны.

Важной особенностью эмиграции в Северную Америку в 1990-х гг. являлся высокий интеллектуальный уровень выезжавших из страны россиян («утечка умов»). См.: Прусс И. Мозги утекают навсегда. Можно ли повернуть вспять поток интеллектуальной эмиграции? // Наше время. М., 2006. 13-19 дек. По оценке специалистов, за последнее десятилетие ХХ века Россия утратила треть своего интеллектуального потенциала. См.: Жаренова О., Кечил Н., Пахомов Е. Интеллектуальная миграция россиян. Ближнее и дальнее зарубежье. М., 2002. С. 28. Фактически произошла «пересадка» на Запад, главным образом в США, ряда научных школ, и многие считают эту утрату невосполнимой. См.: Радзиховский Л. Эмиграция будущего // Еврейское слово. М., 2004. 4-10 авг. С. 2. Автор отмечает, что волна послереволюционной эмиграции (1917-1922 гг.) также означала невосполнимую потерю для отечественной науки и культуры. Однако необходимо учитывать возросшую к концу ХХ столетия значимость интеллектуального потенциала, когда наука превратилась в непосредственную производительную силу, чего не было в 1920-е гг. Несопоставимы не только численность уехавших ученых и специалистов, но и их качественные характеристики. Если основу научной эмиграции «второй волны» составляли преимущественно специалисты в области гуманитарного знания, то в «четвертой волне» явно преобладали представители точных и естественных наук.

На рубеже 1980-1990-х гг. сочетались этническая, трудовая и интеллектуальная миграции из России. Автор подчеркивает, что увеличение эмиграции студентов и кандидатов наук происходило в связи с сокращением затрат правительства на науку. По мере стабилизации общественно-политической системы в середине 1990-х гг. наблюдалось преобладание объемов временной эмиграции над постоянной.

В последнее десятилетие ХХ века возникла ранее никогда не существовавшая массовая женская эмиграция в страны Северной Америки - компонент общей, глобальной тенденции к феминизации миграции. Помимо выездов за рубеж в составе семей или в связи с воссоединением семей, появились самостоятельные потоки, в том числе женщин, готовых работать в сфере услуг и развлечений. Широкое распространение получил так называемый «экспорт невест» из России, главным образом в США. См.: Тюрюканова Е., Малышева М. Женщина. Миграция. Государство. М., 2001. С. 209.

Автор подчеркивает, что в 1990-е гг. миграция из России носила во многом организованный характер, особенно в случае с «утечкой молодых умов». Иностранные компании и разного рода фонды добивались права отбирать кандидатов из числа студентов старших курсов ведущих вузов страны. По сути, сформировалась разветвленная сеть представительств иностранных университетов, НПО и корпораций, занятая вербовкой как лучшей студенческой молодежи, так и более зрелых специалистов. Их деятельность активно поддерживалась заинтересованными государствами. См.: Социально-экономические проблемы миграции в современной России: Сб. обзоров / РАН ИНИОН; Отв. ред. и сост. Былов В.Г. М., 2003. С. 16. Особенно заметно возросло число россиян, выезжавших в Канаду, что объясняется относительно либеральной иммиграционной политикой этой страны.

В заключении подводятся итоги работы, делаются обобщения и выводы. Автор отмечает, что причины и последствия российской эмиграции в Северную Америку нуждаются в глубоком и тщательном изучении и требуют самого серьезного отношения со стороны общества и государства.

российский эмиграционный америка

ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ

1. Баландина О.В. Проблемы социальной адаптации антибольшевистской эмиграции в США 1917-1930 гг. // Американский ежегодник. 2000. М.: Наука, 2002. С. 34-47. (1 п.л.).

2. Баландина О.В. Формирование русской диаспоры в Северной Америке: исторические истоки, география расселения, социальный статус // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия История России. М., 2002. № 2. С. 38-41. (0,5 п.л.).

3. Баландина О.В. Особенности русской эмиграции в США в 1990-е гг. // Ученые записки Российского государственного социального университета. М., 2002. № 2. С. 56-68. (0,8 п.л.).

4. Баландина О.В. Эмиграция творческой интеллигенции СССР в США и Канаду в годы перестройки 1985-1991 гг. // Вестник Красноярского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Красноярск, 2005. № 1. С. 21-28. (0,5 п.л.).

5. Баландина О.В. Общественно-политическая адаптация российской эмиграции в США, Канаде и Мексике в ХХ в. // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». 2006. № 2. Барнаул: Изд-во АлГУ, 2006. С. 65-71. (0,6 п.л.).

6. Баландина О.В. Место и роль религии в общественно-политической жизни российской эмиграции США, Канады и Мексики (1917-1945 гг.) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия История России. М., 2006. № 2. С. 63-68. (0,5 п.л.).

7. Баландина О.В. Национальный состав российской эмиграции в США во второй половине ХХ в. // Вестник Самарского государственного университета. 2007. № 3. С. 83-92. (0,7 п.л.).

8. Баландина О.В. Идейно-политические взгляды российской эмиграции в Северной Америке в 1920-1930-е гг. // Вестник Дальневосточного отделения Российской Академии наук. 2007. № 2. С. 51-57. (0,4 п.л.).

9. Баландина О.В. Русская диаспора в США в ХХ в.: социальный статус и политические взгляды // Вестник Самарского государственного университета. 2008. № 2. С. 25-28. (0,4 п.л.).

10. Баландина О.В. Русская Православная церковь в Северной Америке (конец XIX - начало ХХ вв.) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2009. № 4. С. 57-64. (0,4 п.л.).

11. Баландина О.В. Экономическое положение российской послереволюционной эмиграции в Северной Америке в 1920-1940-е гг. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2010. № 3. С. 162-171. (0,6 п.л.).

12. Баландина О.В. Национальный аспект российской эмиграции в США и Канаду в ХХ в. // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Серия Общественные и гуманитарные науки. 2010. № 1. С. 202-211. (0,7 п.л.).

13. Баландина О.В. Вторая мировая война и послевоенная эмиграция из СССР // Известия Саратовского университета. Серия История. Международные отношения. 2010. № 4. С. 122-127. (0,5 п.л.).

14. Баландина О.В. Третья волна эмиграции: география расселения, национальный состав и особенности // Вестник Красноярского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Красноярск, 2010. № 3. С. 105-112. (0,3 п.л.).

15. Баландина О.В. Особенности российской эмиграции в США во второй половине ХХ в. // Вестник Самарского государственного университета. 2010. № 4. С. 27-34. (0,4 п.л.).

16. Баландина О.В. Русская диаспора в США и Канаде в период «холодной войны» // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. 2010. № 1. С. 62-76. (0,8 п.л.).

17. Баландина О.В. Российская эмиграция в США 20-30-е годы XX века. Ставрополь, 2007. 162 с. (8,3 п.л.).

18. Баландина О.В. Российская диаспора в Северной Америке в ХХ в. М.: Прометей, 2009. 402 с. (25 п.л.).

19. Баландина О.В. Научная жизнь в российском зарубежье первой половины ХХ века (на материалах США и Канады) // Краеведение в ВУЗе и школе: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: Русское географическое общество. Московский центр, 1997. С. 72-81. (0,5 п.л.).

20. Баландина О.В. Культурная жизнь российской эмиграции в США (1945-1985 гг.) // Сборник научных трудов. М.: МПГУ. 1998. С. 64-68. (0,4 п.л.).

21. Баландина О.В. Традиции дореволюционной России в жизни и быте русской эмиграции Северной Америки в 1930-1940-е гг. // Проблемы формирования нового человека. М., МГСА. 1998. С.49-53. (0,5 п.л.).

22. Баландина О.В. Социально-классовый состав и экономическое положение российской эмиграции в Мексике в середине ХХ в. // Социально-гуманитарные науки на рубеже XXI в. Сборник научных трудов. Вып.3. М.: ТФК «Школа будущего», 1999. С.34-36. (0,3 п.л.).

23. Баландина О.В. Русская научная интеллигенция в США в 1970-1980-е гг.: опыт адаптации // Научные труды МПГУ. Серия: гуманитарные науки. Сб. научных статей. М.: Прометей, 1999. С.54-57. (0,4 п.л.).

24. Баландина О.В. Российская эмиграция в США и Канаду на рубеже 1980-1990-х гг. // Гуманитарий. История и общественные науки. Сборник научных трудов. Вып. 1. М.: МПГУ, 2000. С. 18-29. (0,6 п.л.).

25. Баландина О.В. Аферы и мошенничество в кругах русской эмиграции в США (1917-1930 гг.) // Ставропольский альманах общества интеллектуальной истории. Вып.1. Ставрополь, 2001. С. 67-74. (0,5 п.л.).

26. Баландина О.В. Русская эмиграция в США первой волны. К вопросу о дефинициях // Западноевропейская цивилизация и Россия: пути взаимодействия: Материалы научно-практической конференции. 2 февраля. 2001 г. Ставрополь; Москва, 2001. С. 54-63. (0,5 п.л.).

27. Баландина О.В. Экономическое положение русской эмиграции в США первой волны. Проблемы занятости и трудоустройства // Вестник Ставропольского института им. В.Д. Чурсина. Вып.1. Ставрополь, 2001. С. 198-201. (1 п.л.).

28. Баландина О.В. Процессы маргинализации в среде российской эмиграции в Северной Америке во второй половине ХХ в. // Социально-экономические и культурологические проблемы современности. Сборник научных трудов МПГУ. М.: Гном-Пресс, 2001. С. 45-49. (0,4 п.л.).

29. Баландина О.В. География расселения российской научной эмиграции в Северной Америке в 1990-е гг. // География в школе будущего: Тезисы международной научно-практической конференции. М.: МПГУ, 2002. С. 23-28. (0,4 п.л.).

30. Баландина О.В. Русская эмиграция в США первой волны: законодательный аспект // Historia - magistra vitae (Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 60-летию профессора Аникеева А.А.) Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002. (0,5 п.л.).

31. Баландина О.В. Патриотическое движение в среде русской эмиграции в США в годы Второй мировой войны // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Сборник научных трудов. М.: ТФК «Школа будущего». 2002. С. 32-39. (0,4 п.л.).

32. Баландина О.В. Проблемы социальной адаптации студентов и детей эмигрантов в Соединенных Штатах Америки. 1917-1930 гг. // Запад - Россия - Кавказ: межвузовский научно-теоретический альманах. Выпуск 1. Ставрополь: Изд-во Пятигорского государственного лингвистического университета, Пятигорск, 2002. С. 22-28. (1 п.л.).

33. Баландина О.В. Русская военная эмиграция 1920-1930-х гг. в США и Канаде // Новые подходы к изучению отечественной истории в вузе. Материалы круглого стола. М.: МГСУ, 2003. С. 114-122. (0,5 п.л.).

34. Баландина О.В. Тенденции и противоречия социальной адаптации российской эмиграции в США в первой половине ХХ в. // Научные труды. - МПГУ. Серия: гуманитарные науки. Сб. научных статей. М.: Прометей, 2003. С. 184-189. (0,4 п.л.).

35. Баландина О.В. Духовная жизнь русской эмиграции в Северной Америке во второй половине ХХ в. // Власть и общество. Сборник научных статей. Вып. 3. М., Изд-во «МАКС Пресс», 2004. С. 82-87. (0,8 п.л.).

36. Баландина О.В. Русский берег на американском континенте: проблемы отцов и детей // Новая локальная история: пограничные реки и культура берегов: Материалы второй международной Интернет - конференции. Ставрополь, 20 мая 2004. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2004. С. 151-159. (0,5 п.л.).