Становление и развитие советской системы политического контроля в 1917-1953 годах (на примере Среднего Поволжья)

Задача восстановления разрушенной страны и противостояния Западу потребовала изменения форм и методов деятельности системы политического контроля применительно к мирным условиям. Другой серьезной проблемой в первые послевоенные годы явилось знакомство в годы войны большого количества советских людей с западным образом жизни. Уже в первые послевоенные месяцы были ликвидированы послабления, на которые власть пошла во время войны, и начались массовые идеологические проработки отечественной интеллигенции, направленные на поддержание и усиление атмосферы страха. Цель системы политического контроля осталась прежней - сохранение и укрепление существующей власти.

После войны под непосредственным руководством Сталина происходит «консервация» созданной в 1920-1930-х гг. системы политического контроля. В годы войны она обрела определенную завершенность и самодостаточность, способность успешно противостоять попыткам ее изменения. Десятилетия страха, чисток, репрессий, «железный занавес» создали в стране атмосферу единомыслия, конформизма. Подавляющая часть взрослого населения воспринимала сталинский режим как данность. Победа над фашизмом, распространение советской модели на ряд стран Восточной Европы и Азии, обретение Советским Союзом статуса «сверхдержавы» лишь подтверждали правильность выбранного пути. В этих условиях в стране не было и не могло быть реальной организованной оппозиции режиму. У Сталина после Победы не осталось не только политических соперников, но и оппонентов. В первое послевоенное десятилетие советская система обладала значительным запасом прочности.

Обоснованием политико-идеологических кампаний и сфабрикованных процессов послевоенного времени стала концепция соревнования «двух систем», трансформировавшаяся во времена холодной войны в концепцию «двух лагерей» (военный термин лишь подчеркивал конфронтационность).

С лета 1947 г. партийное и советское руководство принимало жесткие меры по предотвращению публикаций материалов, якобы представляющих государственную тайну. Началось глушение заграничных радиостанций, запрещались браки с иностранцами. В «целях содействия воспитанию работников государственных органов в духе советского патриотизма и преданности интересам Советского государства» вводятся суды чести. Власть рассчитывала обрести новую форму воспитания советской интеллигенции, однако скрытое сопротивление партийной и государственной бюрократии парализовало работу судов, и к лету 1948 г. Сталин утрачивает к ним интерес. Тем не менее, суды чести вместе со всей кампанией за повышение бдительности создают в конце 1940-х гг. в стране общественно-политическую атмосферу, отчасти напоминающую ситуацию накануне «большого террора».

Спецификой данного периода развития системы политического контроля стали откровенно репрессивные политико-идеологические кампании внутри страны наряду с усиливающейся конфронтацией с внешним миром; репрессии против творческой интеллигенции, антизападничество, особенно ярко проявившееся в кампании против космополитизма. Антисемитизм, по сути, был поднят на государственный уровень. Изменения в характере Сталина, частично вызванные его возрастом, очевидно, предопределили его возросшую подозрительность (и без того гипертрофированную) и инициировали Ленинградское дело (1949-1950) и дело о «сионистском заговоре» (1948- начало 1953 г.), ответвлением которого было дело врачей.

Безусловно, в рамках столь обширного этапа развития советской системы политического контроля можно выделить подэтапы: 1936 - 1941 гг. - массовые репрессии. В предвоенные годы в общественно-политической и духовной жизни утвердилось полное господство идеологической и политико-воспитательной деятельности партии, установлен жесточайший политический контроль. Подчеркнем, что репрессии остались действенным методом системы политического контроля вплоть до смерти Сталина; 1941 - 1945 гг. - период приспособления системы политического контроля к военным условиям; 1945 - 1953 гг. - адаптация политического контроля к изменившемуся послевоенному миру, холодной войне, появление национальных оттенков в содержании политического контроля. Третья глава - «Организация и методы советской системы политического контроля» - состоит из трех параграфов.

В первом параграфе освещается роль партийных органов в системе политконтроля.

Система политического контроля советского государства тесно связана с динамикой взглядов большевиков на сущность и роль в общественной жизни самого государства. В процессе становления советской системы политического контроля практически все социальные институты и организации оказались огосударствленными в явной или скрытой форме. Становление и развитие системы политического контроля происходило под непосредственным руководством и при непосредственном участии коммунистической партии на всем протяжении рассматриваемого периода. Особенно явно это прослеживается в утрате советами статуса органов полновластия трудящихся, чем они фактически являлись с момента своего возникновения. Партийное руководство местными органами управления официально ужесточилось уже в 1920-е годы: согласно Положению о горсоветах 1925 г., утвержденному ВЦИК РСФСР, контроль за их работой со стороны партийных комитетов был усилен. Деятельность советских органов регулярно обсуждалась на заседаниях горкомов ВКП (б). Партийные органы занимались проблемой подбора и подготовки кадров аппарата горсоветов. Партия контролировала советы через своих кандидатов, занимавших основные посты в управленческом аппарате: в составе советских органов в большинстве оказывались члены и кандидаты в ВКП (б). В частности, в 1933 г. их число в составе Пензенского горсовета достигло 60,6%, в 1934 г. - 61,6%. В том же году в Ульяновском горсовете было 76,3% членов и кандидатов партии ГАУО (Государственный архив Ульяновской области) Ф.р.-634. Оп.1. Д.825. Л.10.. В целом контроль за государственным аппаратом осуществлялся партией по трем основным направлениям: определение политической линии деятельности государственного аппарата путем выработки директив по важным вопросам, подбор и выдвижение кадров для работы в государственных органах; контроль за исполнением партийных решений. Краевые, городские, областные комитеты партии вмешивались в деятельность советов, которые стали полностью подконтрольными партии.

Особое внимание партия уделяла росту первичных партийных организаций. ЦК партии подробно инструктировал, каким образом следует создавать новые партийные ячейки: «вы пишете, что мало у вас большевиков, но пусть и эта малая часть организуется в нашу партийную ячейку. … Мы со своей стороны сделаем все, чтобы поддержать вас» Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями. Т.2. - М., 1957. С.160.. Тенденция к постоянному расширению сети первичных партийных организаций оставалась неизменной на протяжении всего рассматриваемого периода. Например, в Куйбышевской партийной организации первичных организаций, в том числе и в сельском хозяйстве, в 1940 г. насчитывалось 1826, в 1947 г. - 3166, в 1953 г. их стало 4584, в том числе 826 колхозных. Разветвленный аппарат позволял партийным властям внимательно следить за состоянием массового сознания, за состоянием общественного мнения. Главными источниками информации для обкомов были сведения, полученные от городских и районных комитетов партии. Те, в свою очередь, имели своих информаторов в низовых партийных организациях. Обычно о состоянии дел в той или иной партийной организации, на предприятии, в колхозе, в районе и городе вышестоящие партийные инстанции информировал секретарь партийного комитета. Например, в приказе №15 Кошкинского Военно-революционного комитета от 2 апреля 1921 г. говорилось: «Всем волсоветам и заведывающим военотделениями вменяется в обязанность два раза в неделю давать оперативные сводки о политическом настроении волости в Кошки на имя районного члена исполкома тов. Щипакина».

Партия постоянно контролировала исполнение своих решений государственными органами. Ни одно важное решение не принималось ими без соответствующих указаний со стороны ВКП (б). Одной из форм партийного руководства являлось принятие совместных решений партийными и государственными органами по наиболее значительным вопросам жизни страны.

Большое значение для усиления политического контроля имела проведенная в 1948 г. реорганизация аппаратов обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, в результате которой обкомы ВКП(б) укрепили руководство горкомами и райкомами партии, а через них - и первичными организациями. Только в Пензенской области с 1946 по 1950 гг. их число возросло на 1,1 тысячу. Позже, в связи с укрупнением колхозов, сеть первичных организаций несколько сократилась и в 1952 г. составила 2,9 тысячи. Первичные партийные организации, как и прежде, активно влияли на работу промышленных и сельскохозяйственных предприятий, учреждений и учебных заведений.

Как свидетельствуют архивные материалы, неподконтрольных партии областей жизни фактически не осталось. Подчеркнем, что абсолютное большинство вопросов, обсуждавшихся местными партийными организациями, имело, как правило, хозяйственный характер, хотя для партии было привычным контролировать и личную жизнь, о чем свидетельствуют многочисленные материалы личных дел и «разборов» жалоб на «аморалку». На партийных собраниях, заседаниях парткомов разбирали случаи супружеских измен, пьянства, бытового хулиганства. В частности, среди предложений, поступивших в ходе обсуждения проекта Устава партии, были и такие: «член партии обязан постоянно проявлять самообладание и самодисциплину в личной жизни, во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, максимальную серьезность и ответственность в деле строительства подлинно социалистической семьи».

Партийные власти контролировали состав и работу комсомольской организации. Комсомол активно привлекался к агитационно-пропагандистской деятельности. Расширившаяся в 1930-е гг. сеть культмассовых учреждений, в работе которых использовались, в первую очередь, устные и наглядные методы, сделала возможным политический контроль неграмотных и малограмотных слоев населения.

Не только комсомол был под пристальным контролем партии. Так, в ноябре 1948 года пленум Пензенского горкома ВКП (б) обсудил вопрос «О состоянии и мерах усиления партийного руководства профсоюзами».

Еще одним вектором деятельности партии в процессе осуществления политического контроля было установление жесткого контроля над церковью. В начале 1920-х гг. активно продолжала свою деятельность Религиозная комиссия при Агитпропе. На местах она делегировала свои полномочия организуемым «двойкам» и «тройкам» (в зависимости от местных условий), которые сосредотачивали в себе информацию обо всей антирелигиозной пропаганде в регионах и проведении планов религиозной комиссии в жизнь. 13 октября 1922 г. при Агитационно-пропагандистском отделе ЦК была создана Комиссия по антирелигиозной пропаганде, в состав которой были включены Менжинский от ГПУ и Смидович - председатель комиссии по сектантским делам. Комиссия осуществляла полномочия «как по ведению дел церковной политики (связь с церковными группами, с ВЦУ)», так и «по выработке директив по печатной и устной пропаганде и агитации». Комиссия работала в тесной и постоянной связи с ГПУ, Церковным отделом Наркомюста и АПО ЦК.

Создание громоздкой и эффективной пропагандистской машины играло огромную роль в процессе воздействия партийных органов на формирование массового сознания в системе политического контроля. Партия ставила своей целью «проводить в жизнь все декреты, выработанные Советом Народных Комиссаров, распространять учение партии и вести необходимую борьбу с партиями контрреволюционного направления, вести среди населения агитацию и пропаганду» ГАНИ УО (Государственный архив новейшей истории Ульяновской области). Ф.57. Оп.1. Д.129. Л.703.. Активная пропагандистская и агитационная деятельность во многом обусловила формирование подконтрольного, идеологически стабильного, политически устойчивого, подготовленного к выполнению директив партии общества.

Во втором параграфе анализируется деятельность органов государственной безопасности в системе политического контроля. Опыт спецслужб Российской империи был в полной мере учтен большевиками после их прихода к власти. Непосредственно испытав на себе сильные и слабые стороны деятельности царской охранки, они создали мощнейшую систему политического контроля, одной из основ которой стали органы государственной безопасности. По справедливому утверждению С.В. Леонова, «система политического контроля за населением, заложенная в годы Гражданской войны, в целом смогла превзойти уже известную нам царскую».

Для защиты новой государственности объективно требовалось создание органов государственной безопасности, которые наряду с партией и под ее непосредственным руководством стали системообразующим институтом советской системы политического контроля. Советские спецслужбы с момента своего создания являлись, по сути, партийно-государственными. Главной и постоянной задачей чекистских органов было воплощение в жизнь господствующей идеологии. Как отмечалось в феврале 1919 г. в обращении ЦК РКП(б) к коммунистам - работникам чрезвычайных комиссий, «ЧК созданы, существуют и работают лишь как прямые органы партии под ее директивами и под ее контролем». Проблему политического руководства органами ВЧК-ОГПУ правящая партия рассматривала как возможность укрепления собственной власти, устранение оппозиции в любом ее проявлении. Именно с помощью органов государственной безопасности большевикам удалось осуществить важнейшую функцию политического контроля - формирование массового сознания и общественного мнения. Политический контроль с самого начала был основан на устрашении и истреблении массы людей. Отряд ЧК упоминается всякий раз, когда в отчетах ГубЧК говорится о подавлении выступлений и волнений: восстание гарнизона в Чембаре послужившее началом волнений в Чембарском, Нижне-Ломовском и Керенском уездах (Пензенская губерния - Н.В.), подавлено отрядом ГубЧК. Чекисты практиковали и взятие заложников. Так, в Инсарском уезде крестьяне оказали вооруженное сопротивление аресту помещицы Слепцовой, обыску и реквизициям в Яковлевском женском монастыре. Отряд ЧК расстрелял пять крестьян и 300 взял в заложники, наложив контрибуцию в 50 000 рублей. После того, как в селе Бакуры в ходе крестьянских волнений в марте 1919 г. были убиты председатель уездного исполкома Губин, его заместитель Федулов, милиционер Мидзяев и тяжело ранен начальник милиции, было расстреляно 60 человек.

Вся страна покрылась сетью всесильных чрезвычайных комиссий. Губернские, городские, уездные (на первых порах -- волостные, сельские и даже фабричные), железнодорожные, транспортные или особые отделы ЧК, «каждая первичная парторганизация, каждый райком, руководящий работник, все до едина должны держать «ухо востро», должны на каждом факте, на каждом случае делать соответствующие выводы, вовремя угадывать классового врага».

Решение спецслужбами поставленных задач по защите советского строя в условиях правового закрепления и широкого распространения практики применения чрезвычайных внесудебных мер привело к значительным нарушениям законности. Такая практика полностью соответствовала установкам политического руководства страны и задаче установления тотального политического контроля. На всем протяжении своего существования происходило дальнейшее превращение органов государственной безопасности в орудие правящей партии, которые обеспечивали ей всеобъемлющий контроль над обществом.

Помимо штатных сотрудников, органы государственной безопасности включали в себя политическую составляющую -- партийцев, и представительскую, которая образовывалась в силу возникающих конкретных обстоятельств. Параллельно с постоянным совершенствованием административной части, власти особое внимание уделяли общественно-политической структуре органов. Правящая партия предметно руководила всеми аспектами деятельности органов государственной безопасности, чему в немалой степени способствовала широкая сеть первичных партийных организаций. И агентурная сеть ЧК опиралась, в основном, на партийные организации и ответственных советских работников. Количество членов партии в органах государственной безопасности было больше, чем в других ведомствах Ф.Э. Дзержинский и охрана границ Советского государства. - М., 1977. С.292.. Вообще, классовый подход и принцип партийности был главенствующим в подборе кадров с самого начала их существования: «Хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист».

Важнейшим направлением деятельности органов государственной безопасности в советской системе политического контроля было информирование партийных комитетов и органов советской власти о состоянии общественного мнения. Созданными «тройками» подобные сведения поставлялись в губкомы и исполкомы каждые три дня. Использование органов государственной безопасности как одного из важнейших средств управления, контроля, проверки исполнения принятых решений и непосредственного принуждения стало важнейшей особенностью экономического строительства в СССР.

Поражения на фронте на первом этапе Великой Отечественной войны привели к резкому ужесточению политического контроля. С началом войны роль спецслужб в осуществлении политического контроля возросла, функции расширились. Не останавливаясь на моральном аспекте, отметим, что приобретенный опыт спецслужб в ситуации, когда существовала угроза самому существованию государства, и, следовательно, советской власти, оказался востребованным. В годы войны органы государственной безопасности вновь получили внесудебные полномочия для борьбы с дезертирами и некоторыми другими категориями преступников. Военно-политическое руководство страны как в годы Гражданской, так и Великой Отечественной войн привлекало для борьбы с рядом воинских преступлений органы государственной безопасности. Организуя борьбу с дезертирством, членовредительством, органы военной контрразведки выполняли, по сути, не свойственные спецслужбам функции военной полиции. Только за период с начала войны и до начала 1942 года было задержано более 710 тысяч дезертиров-военнослужащих, более 71 тысячи уклонистов от призыва по мобилизации.

Партия и органы государственной безопасности стали основными элементами политического контроля в советской России. Именно система партийно-государственных органов в тесном взаимодействии со спецслужбами позволяла эффективно воздействовать на мысли и настроения граждан. На наш взгляд, «секрет» сталинской и большевистской школы управления и власти заключался именно в реальном (формально он существовал) отсутствии самого механизма принятия решений - вместо него был «волюнтаризм и субъективизм» Сталина. Одновременно существовал высокоэффективный механизм по реализации этих решений - репрессивные органы, комиссии партийного и советского контроля, профсоюзы, комсомол, творческие союзы, цензура, миллионная армия доносчиков, и т.д.

Третий параграф посвящен методам формирования подконтрольного общества. Путь к новому обществу вылился в идеологию перманентной борьбы, в ходе которой были созданы институты советской системы политического контроля, сформировалась совокупность его методов.

В процессе создания подконтрольного общества для удержания власти стала необходима высылка интеллигенции. В первые годы существования советской власти в эмиграции оказались свыше двухсот политических деятелей, ученых и писателей. Эта акция, получившая название «философский пароход» и ставшая своеобразным символом русской эмиграции, в значительной степени обеднила общественную жизнь страны, ее науку и культуру, но спасла жизнь самим изгнанникам. В отношении оставшихся на родине интеллигентов применялись жесткие репрессивные меры.

Одним из методов политического контроля стала проверка чистоты социального происхождения. На граждан возлагалась обязанность прохождения разного рода регистраций (учетов). Сначала в целях мобилизации проводилась регистрация специалистов Декрет СНК РСФСР от 11 мая 1920 г. «О регистрации лиц с высшим юридическим образованием». // СУ РСФСР. - 1920. - №47 (Ст. 211); Постановление Совета Труда и Обороны от 21 мая 1920 г. «Об обязательном учете статистических сил РСФСР». // СУ РСФСР. - 1920. - №49 (Ст. 217)., учет бывших офицеров и военных чиновников. Затем учитывались граждане, лишенные избирательных прав. Поводом для лишения избирательных прав могло стать не только социальное происхождение, но и род занятий. Например, в с. Тоцком Бузулукского уезда сельский избирком лишил голоса «одного бывшего члена ВКП (б), красноармейца лояльно относящегося к советской власти и партии, но временно торговавшего бакалейным товаром» СОГАСПИ. Ф.1. Оп.1. Д. 2383. Л.122..

Термины «социально-чуждый», «социально-вредный» имели синоним в разговорной речи - «бывшие». В анкетах пункт о социальном положении был обязательным, в качестве одного из предлагавшихся вариантов фигурировал и такой: «бывшие люди и нетрудовой элемент» ГАПО. Ф.37. Оп.1. Д. 452. Л.159.. От человека требовали указать множество сведений о себе и родственниках в автобиографии и иных документах. Личный листок по учету кадров и особенно анкета напоминают протокол допроса, а отдел кадров - сыскную службу. В результате, если человек позволял себе проявить строптивость, находили рычаги давления. Все это средства партийно-государственного шантажа, превращения людей в хорошо управляемых марионеток. Их деление на несколько «сортов» в зависимости от «хорошей анкеты», «чистой автобиографии» - способ изолировать человека от той или иной деятельности. Официально в категорию граждан, «лишенных прав, которые используются ими в ущерб социалистической революции» (в соответствие с принятой 10 июля 1918 года «Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа РСФСР»), зачислялись торговцы, служители культа, бывшие помещики, служащие и агенты царской полиции, «иные классово чуждые и эксплуататорские элементы», на практике «лишенцем» мог оказаться кто угодно. Существовал и термин «социально-близкие» - так официально в сталинских лагерях именовались уголовники, в отличие от «социально-чуждых» политических. Однако слово это просуществовало недолго. В 1936 г. была принята «сталинская» конституция, в которой утверждалось, что в стране не осталось никаких «классово чуждых элементов», лишенных гражданских прав.

Следующий метод - насаждение новых моральных норм и ценностей, взамен прежних «буржуазных». Одним из наиболее ярких показателей трансформации моральных норм и нравственных ценностей стало изменение отношения к самому факту доноса. Власти поощряли доносительство: сотрудничество с властями в выявлении и подавлении «врагов народа» оценивалось как действие патриотическое и благородное. Именно так оценивали свой поступок и сами авторы доносов. Один из таких добровольных доносителей писал в Пензенский горком ВКП(б): «Считаю своим большевистским долгом сообщить Вам для принятия решительных мер ликвидации остатков гнезд контрреволюционного охвостья». Донос превратился в своеобразный канал, благодаря которому осуществлялась обратная связь народа и власти. Однако, донос некоторым образом можно рассматривать и как попытку самозащиты, поскольку, обвиняя другого, автор доноса демонстрировал собственную лояльность и благонадежность. Изменение отношения к доносам в обществе проявилось в том, что они перестали носить исключительно анонимный характер. Часто доносы принимали вид заявлений, направляемых в различные организации. Проводимая чистка партийных рядов вызвала целый поток подобных заявлений. Основная масса подобных заявлений-доносов содержит, прежде всего, просьбы проверить именно социальное происхождение, либо уже сообщают сведения об утаивании чуждого социального происхождения. Поводом для доноса могли стать и неосторожные высказывания. Так, например, один из доброжелателей сообщал властям о том, что «работница Мельникова контрреволюционно отзывалась о вождях партии». В то же время сохранялось значительное количество анонимных доносов, либо подписанных псевдонимами. Некто «Пензяк» сообщал, что на работу секретарем приняли Ходакову, «дочь бывшего губернатора, ранее уволенную за связь с чуждыми элементами, имеющую ограничения в работе».

Методом политического контроля стала политизация быта, окружающей среды. Советская эпоха стала эпохой переименований. Симбирск переименовали в Ульяновск, в честь В. Куйбышева Самара стала Куйбышевым, Сталина - Царицын-на-Волге стал Сталинградом, Юзовка в Донбассе - Сталино. Но и другие лидеры удостаивались чести дать свое имя городу или району. Город Владикавказ стал Орджоникидзе, Пермь - Молотовом, а Луганск - Ворошиловоградом. Улицам тоже присваивали имена политических лидеров или известных деятелей культуры. Так, главная улица Москвы Тверская стала улицей Горького, Мясницкая - улицей Кирова, Большая Лубянка - улицей Дзержинского.

Методом политического контроля мы считаем и утверждение принципа публичности частной жизни. Степень свободы человека от вмешательства в его частную жизнь со стороны государственных и общественных организаций, должностных и других лиц зависит от существующего в государстве и обществе политического режима. Коммунистический режим не оставлял места для автономии частной жизни и безопасности человека. Не существовало закона, в котором детально регламентировался бы порядок проверки гражданином собранных о нем сведений. Не было и надежных гарантий от произвольных арестов, обысков, прослушивания телефонных разговоров и иного вторжения в частную жизнь.

Один из самых трагических и жестоких методов политического контроля - метод репрессий. Вся система политического контроля, установленная коммунистическим режимом, была основана на насилии - политическом, моральном и физическом.

Как показал исторический опыт, политический режим, установленный коммунистической партией, не мог существовать без репрессий, без широкого применения методов насилия в управлении страной. И до, и после 1917 г. Ленин подчеркивал: «Научное понятие диктатуры пролетариата означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».

Власть легализовала право на уничтожение «вредных» социальных элементов, в числе которых неизбежно оказывались неугодные ей. Некоторые категории населения представляли опасность самим фактом своего существования. Чтобы придать «законность» превентивным мерам воздействия, им приписывались будущие преступления. Например, нередки были утверждения, что наличие «остатков кулацких элементов и кулацкое влияние на единоличные хозяйства и на отдельные прослойки колхозников указывают на неизбежность сопротивления кулацких элементов делу хлебозаготовок...» ГАПО. Ф.37. Оп.1. Д. 300. Л.2об..

Язык также является одним из эффективных методов политического контроля. Отмечая, что именно за словами идут массы, Н.А. Бердяев писал: «Всякая агитация в значительной степени основана на власти слов, на гипнозе слов. Привычная фразеология скрепляется с инстинктами масс» Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. - М., 1990. С. 188. . Уже в 1920-е гг. язык становится политизированным. С одной стороны, он предельно обезличился и упростился. Сложные обороты речи практически исчезли из употребления, а с другой стороны, появился так называемый новояз, один из атрибутов новой жизни. Новояз активно использовался в пропаганде и агитации. Овладение новоязом помогало многим занять свое место в обществе, делало причастными власти и новой жизни. Использование военных терминов приобрело небывало широкий размах. Газетные материалы, какой бы теме они не были посвящены, больше напоминали фронтовые сводки: «Объявить беспощадную войну обезличке!», «Добьем классового врага на идеологическом фронте», «Сломить сопротивление хозяйственников», «Атака на засуху», «Борись за большое искусство большевизма».

Итак, в ходе становления и развития советской системы политического контроля сформировались следующие методы: проверка чистоты социального происхождения, практика лишения избирательных прав, выработка новых моральных норм и ценностей, политизация быта, публичность частной жизни, массовые репрессии, новояз. Каждый институт политического контроля, в свою очередь, оперировал специфическими методами. Например, в системе народного образования вводились жестко регламентированные методические программы, цензура «вымарывала» и запрещала к изданию и т.п. В своем исследовании мы рассматривали общие, универсальные методы, которые власти использовали во всех институтах советской системы политического контроля, и которые во многом позволили достичь цели - сформировать «подконтрольное» общество.

Четвертая глава - «Массовая индоктринация общества как средство осуществления политического контроля» - состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе анализируется роль средств массовой информации в формировании политического единомыслия.

Программа советской прессы изложена в ряде работ Ленина, написанных им вскоре после революции. К ним относятся: «Как организовать соревнование?», статья «О характере наших газет», в которых настойчиво проводятся идеологические установки большевистской партии, определившие характер и содержание советской печати, превратившие ее в активного проводника воли административно-командной системы, сделавшие эффективным институтом политического контроля. В процессе монополизации средств массовой информации, превращения их в институт советской системы политического контроля в стране складывается советская система издательств. Кроме издательств «Прибой» (Петроград) и «Волна» (Москва), созданных еще в дооктябрьскую пору большевиками, в ноябре-декабре 1917 г. начали функционировать издательские отделы ВЦИК, Московского и Петроградского Советов, Народного Комиссариата по делам национальностей, которые в течение первой половины 1918 г. выпустили около 200 названий различных книг, брошюр, плакатов и другой печатной продукции. В Симбирске за печатание «контрреволюционного» воззвания патриарха Тихона была конфискована типография Токарева. Самого Токарева арестовали.

Для расширения политического контроля большевикам требовались издания периодики для различных слоев населения. Местная пресса была организована по единой схеме: массовой рабоче-крестьянской политической и производственной газеты; партийного еженедельника или двухнедельника и «Известий» губисполкома. В уездах издавались популярные политические газеты для крестьянства. Первостепенной задачей было обеспечение максимального охвата широких слоев населения средствами массовой информации, ведь «сила большевистской печати заключается, прежде всего, в ее массовости». В эти годы партийные органы обязывают всех членов партии выписывать партийные и советские издания. Тиражи центральных газет становятся огромными. Разовый ежедневный тираж почти 10 тысяч газет этого времени составлял в 1936 г. 38 миллионов экземпляров. Если в первые дни основания (март 1923 г.) разовый тираж Ульяновской губернской газеты «Пролетарский путь» составлял 2465 экземпляров, то в сентябре он достиг 8400. Тираж Ульяновской крестьянской газеты «Красная жатва» в мае 1924 г. составлял 1825 экземпляров, в сентябре - 9380.

Важнейшими требованиями стали партийность периодической печати, действенность, наступательный и критический характер, непримиримость к врагам революции, народность. «В советском обществе нет и не может быть той грани, которая существует в буржуазном обществе между людьми, делающими газету и читающими ее. У нас пишут в газеты и читают эти газеты одни и те же люди - массы трудящихся, творцы нового общественного строя…».

Средства массовой информации на всем протяжении 1917-1953 гг. были полностью подчинены партийному диктату, принимали активное участие в формировании культа личности Сталина, были средством проведения партийной идеологии, а также инструментом расправы над теми, кто не выполнял директив партии и подчиненной ей печати. Анализ протоколов заседаний и планов работы бюро обкомов показал, что работа печати была постоянным вопросом: рассматривались и утверждались планы работы газеты «Сталинское знамя» ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 1425. Л. 2., работа районных газет, проводились областные совещания редакторов газет и «отличников заочной учебы рабселькоров», «слушали вопрос» о работе с авторским коллективом газет, «о состоянии политической информации в области, передаваемой по радио», проверялись радиокомитет, радиоузлы, стенная печать Там же. Д. 495. Л. 14, 15, 26. .

Методы, которые использовали СМИ в своей деятельности, позволяли максимально эффективно воздействовать на массовое сознание, формировать общественное мнение. Воздействие пропаганды многократно усиливалось путем навязчивого повторения. Этот метод продемонстрировал свою высокую эффективность. В местной прессе обязательно дублировались материалы, посвященные крупным политическим процессам. При этом, местная печать, перепечатывая материалы центральных изданий по этим процессам, не менее значительное место отводила публикациям, в которых разоблачались действия врагов на «местном уровне».

В связи с тем, что о полной радиофикации говорить было пока преждевременно, ведущая позиция в средствах массовой информации по-прежнему принадлежала печати. Однако уровень грамотности населения, особенно в сельскохозяйственных районах, был невысок. В 1920-е гг. неудачи в борьбе с неграмотностью, довольно слабое распространение средств массовой информации не позволяло властям в полной мере использовать этот элемент системы политического контроля. В этой ситуации радио в определенной степени компенсировало недостаток информационного воздействия.

1947 г. стал началом резкого повышения роли отечественного радиовещания не только в информировании масс и повышении их культурного уровня, но в рамках системы политического контроля. Каждый месяц секретарь райкома партии должен был присылать в обком отчет о работе местного радиовещания. Наблюдение и контроль за работой местного радио был возложен на вторых секретарей райкомов, а редактирование материалов для радио - на редакторов районных газет. В результате материалы местного радио фактически копировали центральные и местные газеты. Формирование системы однопартийной печати и жесткое ограничение свободы слова, идеологический и партийный диктат во всех сферах жизни, в том числе и в прессе, борьба с инакомыслием, закрытие всех оппозиционных и частных изданий, монополизация права издания, использование информации как инструмента политического воздействия на людей способствовало превращению СМИ в институт советской системы политического контроля.

Во втором параграфе анализируется социально-классовая направленность системы образования в системе политического контроля.

В связи с изменением после Октябрьской революции фундаментальных основ общественного строя на образование были возложены не свойственные ему прежде функции. Как призывала программа РКП(б), образование должно было стать «орудием» разрушения господства буржуазии, полного уничтожения деления общества на классы, проводником влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои «в целях воспитания поколения, способного окончательно осуществить коммунизм». Для осуществления политического контроля возникла необходимость в установлении монополии государства и партии большевиков в народном образовании. Повышение образовательного уровня жителей страны - Советский Союз в середине 1920-х гг. занимал только девятнадцатое место в Европе по уровню грамотности населения - было обязательным условием эффективности действия политического контроля.

Практически с первых лет прихода к власти большевики приняли меры по установлению своей монополии в образовании. Декретом СНК от 20 января 1918 г. «О свободе совести, церковных о религиозных обществах» запрещалось преподавание религиозных вероучений во всех государственных, общественных, а также частных учебных заведениях. Создание новых органов управления народным образованием, несмотря на военные мобилизации, сопровождалось увеличением численности членов партии в них. I Всероссийский съезд по просвещению наметил программу ознакомления всех учителей с принципами перестройки школы на новых, социалистических началах, распространения среди них знаний по важнейшим историко-социологическим дисциплинам. После постановления о введении всеобщего обязательного начального обучения в политике центральных властей делается акцент на системное и планомерное вовлечение в образовательный процесс подрастающего поколения. «Для проведения в жизнь настоящего постановления на родителей и … опекунов, а так же на учреждения и лица, на попечении которых находятся дети указанных возрастов (8-11 лет), возложить ответственность за посылку детей в школы».

Недопустимым явлением считался отход от установленной программы, любое проявление инакомыслия. Преподавание в школе должно было быть «поставлено таким образом, чтобы каждый урок был коммунистически направлен и пронизан воспитательными моментами». На основе показа «героической борьбы в прошлом и настоящем рабочего класса с угнетателями», следовало «воспитывать интернациональное чувство и любовь к угнетенным всех национальностей». Установление монополии государства в книжном деле привело к тому, что ни один учебник, пособие, методическая рекомендация не могли быть использованы без одобрения соответствующего общегосударственного или губернского отдела народного образования. В условиях острой нехватки учебной литературы значительная часть ее была уничтожена по идеологическим принципам. Так, одно из первых решений Пензенского губоно от 23 ноября 1918 г. запрещало иметь в продаже книги духовного содержания. Все учебники предварительным решением были разделены на три категории: рекомендуемые, условно годные и вредные (их оказалось больше всего).

Сами учащиеся также были объектом строгого политического контроля. Пионерской и комсомольской организациям отводилась немаловажная роль в процессе воспитания «нового человека». Особую роль в работе учебных заведений играли общественные организации. Улучшение работы этих организаций считалось «частью наступления на капиталистические элементы в нашей стране». Под пристальным вниманием как пионерской, так и комсомольской организаций оказывалась жизнь подрастающего поколения не только в стенах учебных заведений, но и вне них. За счет многочисленных мероприятий, организуемых пионерскими и комсомольскими активами, свободное время молодежи сводилось к минимуму.

Власти тщательно отслеживали качественный и количественный рост партийных рядов в системе образования. Например, за 5 послевоенных лет значительно выросла парторганизация Пензенского педагогического института. В марте 1946 г. в ней состояло 72 коммуниста, в январе 1948 г. - 117, в январе 1949 г. - 136. Рост рядов шел, прежде всего, за счет студентов. Одни из них вступили в ВКП (б) еще до института, другие - уже обучаясь в нем. В январе 1948 г. среди коммунистов было 44 преподавателя, 59 студентов; на январь 1949 г.: преподавателей - 51, студентов - 69 человек.

Анализ содержания работы средневолжских отделов народного образования показывает, что все их решения определялись соответствующими постановлениями органов ВКП(б). Так решались не только вопросы утверждения бюджета ОНО, но и кадровые назначения, проведение различных месячников, кампаний, итоги работы школы за отчетный период: «…в развитие постановления ЦИК Союза от 19 сентября крайисполком (Средневолжский - Н.В.) постановляет: Для постоянного руководства вузами, втузами и техникумами по техническому образованию, рассмотрению и утверждению планов, программ и методов преподавания … и контроля за ходом учебных работ организовать при крайисполкоме комитет».

Итак, в Среднем Поволжье, так же как и в других регионах, устанавливалась государственная монополия на руководство народным образованием, что обеспечивало деятельность образования как института советской системы политического контроля. К началу 1930-х гг. основная масса населения Среднего Поволжья (так же в целом по России) была включена в семиотическое пространство власти путем преодоления элементарной неграмотности, обязательного обучения для детей и возможности, а часто необходимости повышения уровня грамотности. Система народного образования была безальтернативна, благодаря чему стало возможным формирование единообразия мировосприятия, определенных моделей поведения.

В третьем параграфе проводится анализ цензуры и ее роли в системе политического контроля.

Деятельность цензуры как института советской системы политического контроля проходила под непосредственным руководством партийно-государственного аппарата и спецслужб. Главная функция института цензуры - контроль не только за образом мыслей людей, но и за самим его формированием путем недопущения «вредной» информации в общество и, в случае ее проникновения, немедленного изъятия. Постановлением Малого Совнаркома от 5 мая 1921 г. при ВЧК был создан специальный отдел под руководством Г.И. Бокия. В «Постановлении Политбюро «О военно-политической цензуре ГПУ»» от 22 марта 1922 г. признается «необходимым объединения всех видов цензуры в одном центре при Наркомпросе с выделением и оставлением под руководством ГПУ наблюдения за типографиями». Для объединения всех видов цензуры печатных произведений в июне 1922 г. государство учреждает Главное управление по делам издательств (Главлит) при Наркомпросе и его местные отделы при губернских отделах народного образования.

9 февраля 1923 г. при Главлите был создан Комитет по контролю за репертуаром и зрелищами (Главрепертком). Ему принадлежало право разрешать к постановке драматические, музыкальные, кинематографические произведения. С 1926 г. предварительной цензуре стали подвергаться афиши, плакаты, пригласительные билеты, почтовые конверты, спичечные наклейки, граммофонные пластинки и даже стенные газеты: «необходим просмотр стенных газет достаточно развитым партийным товарищем» Цензура в Советском Союзе. 1917-1991. Документы. - М., 2004. С.83.. В 1927 г. появились уполномоченные Главлита на радиостанциях.

Органы цензуры действовали в тесной связи со спецслужбами, а к концу 1920-х гг. стали им фактически подконтрольны. По мере окончательного формирования советской системы политического контроля, влияние ОГПУ на деятельность цензуры становится все более очевидным и всеобъемлющим. Практически все, касающееся деятельности ОГПУ, должно было проходить его собственную цензуру. Запрету подвергались даже сугубо исторические книги, повествующие о деятельности охранки в дореволюционное время. Очевидно, это связано с тем, что в них публиковались сведения о самом механизме, технике тайного политического сыска, взятые на вооружение советскими чекистами.

Не заставило себя ждать и законодательное оформление активно развивавшейся практики цензуры. В Уголовном кодексе РСФСР (редакция 1926 г.) пропаганда и агитация, направленные в той или иной форме против советской власти, «а равно распространение, изготовление и хранение литературы того же содержания влекут за собой - лишение свободы на срок не ниже шести месяцев». Если указанные действия приводили к массовым волнениям, применялась высшая мера социальной защиты - расстрел, либо конфискация имущества и высылка за пределы СССР. За «нарушение правил, установленных для размножения и выпуска в свет печатных произведений, а равно правил фото-кино-цензуры», а так же за «нарушение правил о порядке открытия и эксплуатации типографий, литографий и т.п. произведений» - принудительные работы на срок до шести месяцев или штраф до трехсот рублей.

Таким образом, цензура являлась одним из институтов советской системы политического контроля. Органы цензуры возникли и развивались по инициативе, при непосредственном участии и под жестким контролем со стороны госпарторганов и спецслужб. Методы осуществления цензуры по мере формирования системы политического контроля в СССР все более ужесточались - от экономических мер воздействия (кредиты, заказы и т.п.) в начале 1920-х гг. до запрета издаваться за рубежом, административного и судебного преследования к концу десятилетия. Постепенно оформляясь и укрепляясь, цензура приобретала все новые дополнительные функции и, наряду с чисто контролирующими и запретительскими, стала выполнять еще и карательные и доносительские задачи. Был достигнут всеохватывающий контроль над печатным словом, способствовавший формированию общества, где каждый гражданин был обречен стать жертвой контроля или его активным соавтором. Созданная система край-, обл- и райлитов фактически не оставляла возможности проникновения в общества какой-либо нежелательной и вредной с точки зрения властей информации.

Продолжалась практика изъятия книг - она использовалась властями еще в 1920-х гг. Обкомы ВКП(б) периодически обсуждали на заседаниях бюро вопрос об изъятии политически вредной литературы и в послевоенные годы. Обллиты осуществляли контроль за радиовещанием. Так, например, в протоколе производственного совещания Пензенского обллита от 24.11.1947 г. говорится: «Слушали: О нарушении, допущенном Радиовещанием (трансляция 23 ноября). Постановили: направить материал о нарушении в МГБ. Работников Радиокомитета, разрешивших трансляцию, привлечь к ответственности через МГБ».

Осуществлялся жесткий цензурный надзор за деятельностью учреждений культуры. В приказе начальника Пензенского обллита от марта 1950 г. отмечалось: «Большинство цензоров области … разрешают к постановке запрещенные пьесы, песни и другое. На основании вышеизложенного требую: при регистрации приезжающих в районы на гастроли художественных коллективов требовать от последних: разрешение на исполнение репертуара, выданное Пензенским Облреперткомом, направление организации, от которой выступает исполнитель или коллектив». Цензоры осуществляли контроль над театрами, цирками, концертными эстрадными площадками.

Цензура тщательно следила за тем, чтобы превращение партийного или советского руководителя, хозяйственника, ученого во врага обязательно повлекло за собой исчезновение его цитат из работ, а позже и упоминаний о нем из средств массовой информации. Например, в связи с Ленинградским делом была проверена работа журнала «Большевик». В деятельности цензуры отразилась и борьба с космополитизмом. Мы не нашли в архивах подтверждения тому, что в Среднем Поволжье ярко проявились националистическая составляющая кампании борьбы с космополитизмом. Единственным ее отражением стали слабые попытки цензоров не допускать критических статей и высказываний в адрес пензенского облдрамтеатра.

На наш взгляд, в послевоенное десятилетие ужесточение цензуры частично было оправдано. С началом холодной войны активизировались разведки бывших союзников, причем одним из основных источников была печать. Задача цензора состояла в том, чтобы «давать разрешение на печатание материала, дать его таким, чтобы противник при самом тщательном его изучении не мог получить сведений, представляющих для него ценность». Итак, ни один источник информации и каналы, по которым она поступала в общество, не были в рассматриваемый период хоть в какой-то мере самостоятельными. Напротив, власти предпринимали целенаправленные действия по ее ужесточению, что обусловило превращению цензуры в один из основных и наиболее действенных институтов советской системы политического контроля.

В четвертом параграфе освещается политическая направленность культуры и искусства в развитии советского общества. Культура и искусство постепенно становились одним из институтов советской системы политического контроля, сформировавшимся, пожалуй, последним, что объясняется самой природой этих сфер жизнедеятельности социума. Власть эксплуатировала способность культуры и искусства воздействовать на поведение людей, влиять на их психологическое состояние, эмоции. Основы политизации культуры и искусства были заложены практически с первых дней существования советской власти. Множество стилей и направлений, существовавшее в предреволюционной России, никак не могло способствовать достижению главной задачи власти - установлению тотального контроля, укреплению новой политической системы. Стремление властей контролировать культуру и искусство выразилось, во-первых, в их организационном оформлении, что прослеживается уже с начала 1920-х гг., во-вторых, в целенаправленном формировании лояльной интеллигенции. Режим интересовало, прежде всего, установление тотального господства над литературой и искусством как над сферой производственной деятельности, создание механизма контроля с его системой принуждения и поощрений. Создание организаций работников культуры и искусства облегчало властям, во-первых, политический контроль над этой сферой, во-вторых, использование деятелей культуры в политических кампаниях. Формирование «марионеточной» интеллигенции было не менее эффективным способом политического контроля. В 1925 г., на встрече с советской интеллигенцией Н. Бухарин откровенно заявил: «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их как на фабрике» Бухарин Н.И. Судьбы современной интеллигенции. - М., 1925. С. 27..

В 1932-1934 гг. идет работа по формированию концепции соцреализма как унифицированного мировоззрения. Тогда же завершается перестройка художественной школы, которая была призвана гарантировать единое направление воспитания новых творческих кадров. «Самарская ассоциация пролетарских писателей» (АПП) возникла в 1927 г. … В 1928 г. АПП насчитывала 32 члена. … Ассоциация принимает меры к своему росту за счет рабочих, для чего создаются литкружки на предприятиях (завод им. Масленникова, СВ завод и союз строителей). Ассоциацией подготавливаются к выпуску альманах, литстраница, посвященная борьбе с правым уклоном в литературе» СОГАСПИ. Ф. 655. Оп. 4. Д. 2. Л. 22-25.. К числу недостатков своей работы руководство ассоциации относило: «… небольшой процент рабочего ядра, слаб. массовая работа (вечера в рабочих клубах)».

Репрезентация соцреализма сопровождалась конкретными указаниями форм и стилей искусства, неприемлемых властями. Шла глобальная селекция творческих кадров. Чиновник от литературы И. Лежнев на I Съезде писателей заявлял: «Многое дал писателю его идейный перелом 1931 г. Остальное ему дал своим постановлением ЦК в 1932 г.». Так появляется моностилистическая культура, к которой можно отнести слова М. Пришвина, сказанные им, правда, о литературе: «Нынешняя литература похожа на бумажку, привязанную детьми к хвосту кота: государственный кот бежит, а на хвосте у него бумажка болтается - эта бумажка, в которой восхваляются подвиги кота, и есть наша литература» Пришвин М.И. Дневники 1931 - 1932. // Октябрь. - 1990. - №1. - С. 161.. Само название единого метода, провозглашенного властью - социалистический, скорее относилось не к искусству, а к пропаганде - «никто ведь не может отличить социалистически изваянную ногу от империалистически изваянной ноги».