Политическое и духовное самоопределение польской католической интеллигенции в 1945 - 1948 гг.

Турович утверждает: всему виной «буржуазность» современного европейского сознания, достигшая своего апогея уже в XIX веке. При этом, под «буржуазностью» автор понимает «полное согласие с собой», самодовольство европейского человека, настроенного на решение личных проблем, а сциентизм и «вера в человеческий разум» не позволяют за ширмой «видимости общественного порядка» разглядеть «большой беспорядок» социальной реальности. Так, ужасы войны для Туровича - это reductio ad absurdum «основ всей современной эпохи».

Особую роль в построении нового общества должны, по мнению авторов «Тыгодника», играть культура и просвещение. Именно создание театров, культурных заведений, покровительство творцам художественных произведений необходимы теперь для Польши. Потребность в обновлении общей с Европой культурной основы должна найти свое удовлетворение, по выражению А. Горского, в особом, свойственном именно полякам, «серьезном» отношении к «этическим нормам христианского Откровения». Польша, по мнению интеллектуалов, не меньше нуждается в принципиально новом отношении к образованию. Школа должна стать местом, где будут воспитываться граждане будущей Польши. Образовательная система должна привлекать особое внимание общества и государства, а, по мнению одного из авторов издания, профессора Яна Краузе, должна в культурном смысле стать «эманацией» справедливого социального строя. Все это будет теми «ступенями» на пути к будущему Польши, которые позволят ей восстановить культурную идентичность.

При этом, католики, выбравшие для своей деятельности культурную сферу, стараются противостоять тенденциям редукционизма в культуре. Так, например, активная католическая публицистка, София Старовейская- Морстинова, рассуждая об образовании и искусстве, говорит о насущной необходимости «воспитывать общество». Главный вопрос, который волнует католическую деятельницу - это проблема «стратегий» такого «воспитания». Можно ли, вопрошает автор, полемизируя с распространяющимися идеалами «пролетарского творчества», стремиться к созданию «простого и понятного для всех» искусства? Возможны ли в принципе в искусстве рамки? По мнению католической публицистки, неправильно разделение культуры на элитарную и народную, как творчества «для эстетов» и «для всех», но также «небесспорной» кажется ей идея «стараться творить так или иначе», ведь, по мнению Старовейско-Морстиновой, творчеству невозможно указывать. Более того, с точки зрения автора, в этом нет необходимости: страшный опыт военных лет, общие беды и переживания интеллигентов, рабочих и крестьян сделали польский народ «братством неволи», внутри которого сформировался общий и для всех понятный язык. Важно отметить характерную для публицистики «Тыгодника» черту: с одной стороны, автор старается не противопоставлять себя «народному единству», с другой же, стремится не отступать и от свойственных интеллигентов тонкого отношения к искусству, искать возможный компромисс.

Тем не менее, коллектив редакции «общественно-культурного» издания не обошелся без формулирования собственных политических и социальных идеалов, не ограничившись отведенной себе культурной сферой. На страницах издаваемого раз в несколько месяцев на базе «Тыгодника...» журнала «Знак», мы находим вполне зрелые политические концепции лидеров католической организации Ежи Туровича и Станислава Стоммы. По словам Туровича, Церковь имеет большой авторитет в обществе, а значит несет ответственность за происходящее в стране и в мире. По мнению католического деятеля, глубоко неверно суждение, согласно которому церковь должна воздерживаться от участия в социальной жизни. Нависший над Европой рационалистический дух, индивидуализм и натурализация жизни стали печальной реальностью современного мира. Тем не менее, по словам интеллектуала «эгоистический поиск спасения только собственной души не близок христианству».

Человек, по словам Туровича, - не только индивид, но и личность, которую в нем необходимо воспитывать. При этом, по мнению автора, одной из основных потребностей человека является справедливость. Это стремление человека к справедливости становится основой концепции Туровича. По словам автора, любому католику известно, что абсолютная справедливость на земле не достижима, тем не менее, для автора очевидно, что бывали эпохи, «достигавшие большей или меньшей справедливости», обязанность же католиков заключается в том, чтобы «стремиться к более справедливому строю, чем нынешний». По мнению Туровича, образцом стремления к достижению социальной справедливости можно считать энциклики Rerum Novarum и Quadregessimo Anno, которые, по его мнению, стали «плодом длительного доктринального творчества» и сформулировали принципы, «выходящие из естественного права», на которые должен опираться политический строй.

Другой католический интеллектуал Станислав Стомма несколько иначе смотрит на социальные перспективы католического движения, рассуждая на тему возможностей «политического маневра» для католиков. Здесь, по мнению автора, открывается немалый простор для политического творчества, потому как социальное учение Католической церкви не так очевидно, как это могло бы показаться на первый взгляд. Ведь, энциклики Rerum Novarum и Quadregessimo Anno не дают «универсального рецепта» или единой политической программы.

При этом, по мнению автора, стоит учитывать и исторические обстоятельства, при которых создавались основные церковные документы на тему социально-политических вопросов. Так, например, Rerum Novarum была издана в конце XIX века, время «опасности социализма», потому выступает с осуждением социалистического учения, но вместе с тем, по замечанию автора, она осуждает и «крайний капитализм». Более того, по словам Стоммы, в энцикликах «мы находим ... признание многих тезисов, выдвигаемых социализмом». Полемизируя с «левыми» критиками католической социальной концепции, автор отмечает, что энциклики, хоть и посвящены в основном защите прав среднего слоя, т.е. «мещан и крестьян», утверждение, что они «создавалась в защиту интересов западноевропейского мещанства», по словам Стоммы, «было бы недопустимым упрощением». Католический деятель пытается показать, что настоящей целью энциклик была попытка достичь «общественного компромисса и сотрудничества классов», при этом, во избежание потрясений, сохраняя институт частной собственности.

Стомма присоединяется к сонму своих единомышленников, утверждая, что послевоенный мир - совсем другой, нежели тот, каким его знали прежде. При этом, развивая концепцию Шпенглера, автор утверждает не просто положение о кризисе «Западноевропейской цивилизации», мир, по мнению Стоммы, «уже не хочет жить по-старому». Автор обращает внимание на то, что «социально- католическая доктрина» (видимо, речь идет о заключенных в энцикликах принципах) помимо отстаивания постулата о частной собственности, признает «принцип эволюционного реформирования строя», то есть не противоречит идеи стремления к справедливым преобразованиям.

Стомма формулирует очень важный для понимания позиции части католической интеллигенции тезис: социализм, по его словам, «должен быть признан новым характером общественного устройства и новой эпохой в истории». Более того, если социализм - это историческая необходимость и неизбежность, то «все социально-католические постулаты утрачивают свой смысл», любые «даже ложные» попытки связать церковь с социальными проблемами кажутся автору «ошибочными». Стомма обосновывает свою позицию исторически, вспоминая, как церковь продолжала свое служение и в катакомбах.

Ссылаясь на недавнюю дискуссию с марксистами, Стомма приводит верный, с его точки зрения, тезис своих оппонентов: предположим, социализм распространится на всей поверхности Земли, прекратит ли тогда Церковь свое существование? Нет, отвечают оппоненты, она приспособится к новой исторической ситуации. Церковь, по мнению Стоммы, «должна жить и служить в любых условиях», неправильно связывать ее с «каким-либо общественным строем».

Обычно, пишет Стомма, католическая общественная наука провозглашает четыре основных постулата: 1. Принципиальное признание частной собственности; 2. Стремление к преодолению разницы во владении собственностью между слоями; 3. Необходимость сотрудничество классов и общественный арбитраж; 4. Постулат т.н. справедливого труда, критерием которого является удовлетворение конкретных жизненных потребностей рабочего. Именно общество, подходящее под приведенные критерии может быть признано католиками справедливым. При этом, польские католики готовы, по мнению автора, бороться за эти положения, даже если борьба будет вестись на два фронта, как против социализма, таки и против «социальных консерваторов», основывавших свои взгляды на положениях «экономического либерализма».

Тут католический интеллектуал формулирует еще одну важную проблему, которая связана с особенностями польского национального характера. Поляк, по словам Стоммы, - «принципиальный максималист», из этого следует «стремление католиков подчинить своим представлениям все области общественной жизни (выделено - А.Л.)». Эта тенденция, по мнению интеллектуала, ведет к серьезным социальным проблемам, «войне и столкновениям». Причиной этому Стомма видит «молодость славянских народов», которые еще не «отравлены» рационализмом и, в отличии от европейских народов, готовы к «жертвенной войне».

Опасность ситуации придает еще и распространенное в польском народе смешение вопросов народных и религиозных. Такое положение дел создает угрозу «скорого конфликта между церковью и реальностью». Автор сокрушается по поводу глубокого смешения в общественном сознании вопросов «патриотизма и католицизма», которое происходит не в пользу последнего. В польском обществе «только народная позиция признается актуальной и важной», как только католицизм выходит за рамки «конкретных национальных вопросов», интерес к его проблемам падает. Развитие борьбы с марксизмом по «неглавным вопросам» под католическими лозунгами очень опасно и может нанести серьезный ущерб Церкви.

Тем не менее, прогнозы Стоммы нельзя назвать фаталистическими. С его точки зрения, как бы не развивались отношения между «лагерем католическим и лагерем воинствующего социализма», католицизм найдет свой формат существования в новых условиях. Даже если борьба с неравным соперником приведет к потере католицизмом общественных позиций, из «старого дуба», с которым Стомма сравнивает католическую церковь, «вырвутся новые ростки» и католики Польши «найдут новые территории и новые формы» для того, что автор называет «духовной экспансией». Для нас важно отметить в размышлениях С. Стоммы его стремление максимально смягчить предстоящее столкновение Церкви и государственной системы. Интеллектуал, зная стремление польских католиков определять сферы общественной жизни, призывает отбросить все «неглавное» для того, чтобы сохранить возможность продолжит свое «служение» в новых условиях. Для Стоммы социализм - лишь период, одно из множеств испытаний, которые встречала Церковь на своем пути, а, следовательно, пройти его нужно с наименьшими потерями.

В появившейся уже после скандальных выборов января 1947 года, на которые церковные иерархи отреагировали решительным протестом, статье Е. Турович рассуждает на популярную на тот момент тему радикализма католического движения. Главное, по мнению католического интеллектуала, это сохранение католицизмом интегральности своего мировоззрения. Католик на религии основывает не только свои отношения с Богом, но и отношения человека с обществом, именно на религиозной морали основывает свои и политические и экономические взгляды. Но теперь Турович приближает свои позиции к идеям, высказанным С. Стоммой. Католицизм «не заключает в себе конкретных социально-экономических доктрин», но имеет принципы, которые можно обратить в конкретные социально-экономические положения.

По мнению Туровича, нельзя не признать, что «действительность» в «той или иной мере» не реализует социально-экономических принципов католицизма, потому что не обращена к человеку. С католической точки зрения, заявляет интеллигент, необходимы глубокие перемены, «далеко идущие и быстрые». По словам Туровича, «если говорить об оценке существующей сегодня действительности», то положение дел неприемлемо для католиков, «наша оценка - определенно негативная». Существующая политическая реальность не служит человеку, а, следовательно, неприемлема с моральной точки зрения. При этом, Турович делает важную оговорку, говоря о «существующей сегодня действительности», он имеет ввиду «настоящее время» в широком смысле, речь идет «о более длинном периоде». По словам автора, «структурный кризис экономической жизни» длится все «межвоенное двадцатилетие» и «не закончился и сегодня», хотя происходящие «в ряде стран Европы» преобразования и пытаются справиться с кризисом.

Турович утверждает, что католическая социальная наука вполне допускает возможность революционного изменения существующей реальности, если возможности эволюционного реформирования исчерпаны. Политика, основанная на натурализме, потенциально безнравственна, в ней «нет места никаким моральным нормам». Поэтому «столь популярный в сегодняшних идеологиях» тезис о прогрессе допустим для католицизма только в том случае, если прогресс этот будет основан на прогрессе моральном, который стремиться к реализации интересов индивидуальности, только тогда его можно назвать добром. На вопрос «как оценить нормы этого прогресса?», Турович отвечает, что для католиков они имеют внешнее происхождение, потому что основаны на Откровении.

После такого рода, казалось, совсем отвлеченно-теоретических рассуждений, автор не без сожаления замечает, что в сложившейся социальной обстановке «формальное следование социально-экономической доктрине католицизма» уже можно считать радикализмом и от теоретических соображений переходит к обсуждению складывающейся политической ситуации. При этом автор максимально осторожен в формулировках, он рассуждает не о происходящем в Польше или в сфере влияния СССР, а о приводящихся «во многих странах Европы» социально-экономических преобразованиях, главную роль в которых отводится «сельскохозяйственной реформе и национализации, а точнее огосударствлению производства».

После такого уточнения становится вполне ясно, о каких именно «многих странах Европы» говорит Турович. Тем не менее, автор, не конкретизируя проблематику, начинает рассуждение о том, насколько, с его точки зрения, происходящие в этих странах преобразования, соответствуют католическим принципам. В своем рассуждении интеллектуал проявляет большую гибкость в оценках допустимого, не уступая, впрочем, в главном. По мнению Туровича, сельскохозяйственная реформа, проводимая «путем принудительного (выделено - А.Л.) изъятия из собственности и распределения наиболее крупных земельных владений», если она делается с целью «оздоровления неисправной сельскохозяйственной структуры», не может вызвать с католической стороны «каких-либо принципиальных возражений». Ведь, католицизм относится к собственности, не только как к владению, но и как к ответственности, поэтому, любые ограничения частной собственности, если этого требует «взгляд на всеобщее благо», вполне возможны.

Тем не менее, Турович вполне четко обозначает и те случаи, когда такого рода операции недопустимы. По мнению автора, любые производимые реформы не могут быть направлены на тот или иной класс или социальную группу, любая ответственность может носить только личный характер. Классовую же ответственность Турович может сравнить только с ответственностью сынов за «грехи прошлых поколений». Главное, как считает автор, не допустить, чтобы преобразования в социальной сфере имели политический характер.

Особым образом автор разбирает вопросы национализации. По мнению Туровича, если потребности государства (например, потребность в обороноспособности) требуют национализации тех или иных предприятий, это вполне допустимо и обосновано. Турович готов согласиться и с идеей плановой экономики, особенно если она в нынешних условиях «может быть необходимой», главное - это не допустить превращение частного капитализма в капитализм государственный. При этом, Турович утверждает, что с католической точки зрения, «высшей формой» экономического регулирования является «частная инициатива, контролируемая государством (не очень, правда, ясно в какой именно форме такого рода «государственный контроль» подразумевается - А.Л.)».

Во всяком случае, именно «социальная инициатива» и «общественный контроль» видятся автору защитой от политизированности экономических преобразований. Турович, как бы заочно обращаясь к оппонентам, призывает обратить внимание на то, что, если католикам и не нравятся те или иные производимые преобразования, это не означает, что они отрицают саму необходимость социально-экономических изменений. Католики зачастую признают обоснованность действий государства, но лишь настаивают на не политическом, а социальном характере проводимых реформ.

Нельзя не отметить важную роль в рефлексии краковских католиков философии персонализма, который в интерпретации интеллектуалов предстает сочетанием томистических принципов и социальной концепции Э. Мунье. Французский философ, во время своего визита в Краков в составе французской делегации, провел не один час в беседе с католическими интеллектуалами, что, безусловно, наложило отпечаток на формирование политических и социальных идеалов интеллигентов. Одна из главных проблем, волновавших интеллектуалов - соотношение личного и общественного. По мнению Е. Туровича, индивидуализм современной эпохи высказывает оптимистичную, веру Руссо в доброе начало человеческой природы. Это обстоятельство привело европейских интеллектуалов к стремлению добиться для индивида «максимум свободы» и поставить его над коллективностью. Убеждение, что «за неограниченной деятельностью свободных личностей автоматически следует всеобщее благо», по мнению Туровича, привело к банкротству индивидуализма, «ведущего к анархии, войнам, угнетению масс и разложению культуры». Прямой реакцией, по словам интеллектуала, на такого рода идеологии стал тоталитаризм, напротив, основанный на полном недоверии к индивиду и «оптимистическим отношением» к коллективности.

Именно «персоналистическую концепцию» автор считает единственным «разрешением» этих противоречий. По словам автора, персонализм «видит человека на фоне всей его сущности», знает, что человеческая природа «не добрая и не злая», а качество ее зависит, по мнению интеллектуала, от культуры и воспитания. Государство, по убеждению Туровича, как организованное сообщество личностей может требовать от индивида подчинения, вплоть до готовности жертвовать «своей жизнью и собственностью», но только в том случае, если общество помнит о том, что его члены свободные личности, обладающие самостоятельной волей и собственным мнением. Столь неопределенную схему интеллектуал пытается воплотить в своем политическом идеале в жанре утопии. Идеальное государство Туровича - «персоналистическая демократия», «органичное и сильное государство», организованное и способное управлять «плановой материальной и экономической жизнью» общества, тем самым освобождая граждан от лишних забот. При этом, гражданам предоставляется полная свобода в области культуры и творчества, в которой личность может всецело реализовать свой потенциал и тем самым служить моральному прогрессу государства.

Таким образом, католические интеллектуалы, собравшиеся вокруг «Тыгодника Повшехного» стали тем сообществом, которое в новых политических условиях в ходе формирования своих политических и социальных идеалов пытались наиболее полно сформулировать возможности компромисса между противоборствующими идеологиями. В культурной сфере интеллигенты пытались согласовать «эстетское» и «всеобщее», а в политике примирить социалистическое и католическое. Между тем, не связывающие себя напрямую ни с какой из политических партий интеллектуалы, в целом рассуждали в категориях «католического социального учения», представляя, правда, собственный вариант его интерпретации. В отличии, от позиции Болеслава Пясецкого и его окружения, авторы, на тот момент куриального, издания напрямую соотносят себя с Католической церковью и ее иерархией. В случае необходимости высказать суждение на политическую или социальную тему, католики обращались к интерпретации доктринальных документов церкви, ссылка на которые должна была подтвердить их аргументацию и добавить авторитетности суждению. Высказывая самостоятельное суждение, интеллектуалам необходимо показать отсутствие противоречий с официальной церковной позицией. Нам важно отметить тот факт, что их «католичность», в отличии от позиции «Дзись и Ютро», заключается не только в подчинении «в вопросах морали нравственности» папе и иерархам, а в соотнесении себя с церковной иерархией.

Рассуждения же на политические темы, в отличии, от риторики «Тыгодника Варшавского» все же носят общетеоретический, можно сказать философский характер. На страницах краковских католических изданий, в отличии от настроенных на активную политическую борьбу варшавских единомышленников, нет конкретных политических проектов, экономических стратегий. Авторы скорее обозначают те принципы, от которых, не смотря ни на какие обстоятельства, католики не могут отступить. Тем не менее, тот идеал политического устройства, который формулируют интеллектуалы, вполне схож с положениями варшавского еженедельника: частная собственность, «общественный арбитраж», «справедливые реформы». Интеллигенты готовы даже признать необходимость плановой экономики и перераспределение сельскохозяйственной земли. Тем не менее, основной специфической чертой рефлексии карковских католиков стала концепция «выживания с наименьшими потерями», готовность приспосабливаться к любой ситуации и призыв не растрачивать силы на споры по «неглавным» вопросам. Готовность придерживаться такой тактики, пожалуй, определила тот факт, что издание и его авторы пережили первый этап (до 1953 года), резко увеличившегося после событий 1948 года, наступления системы, которая не терпит конкурентов на политической арене.



Заключение

Исследуя в рамках Выпускной квалификационной работы социально- политические процессы, происходящие в Польше в 1945 - 1948 гг. мы пришли к выводу, что первые послевоенные годы стали принципиальным этапом в становлении польской государственности. Для польского общества этот период стал временем больших надежд на мирное будущее для своей страны, напряженных идеологических споров и ожесточенной политической борьбы. Все это, на фоне продолжавшейся борьбы властей с подпольем, определяло заметную нестабильность в польском обществе. Многих привлекала возможность строительства в Польше принципиально нового, справедливого государства. Тем не менее, та пропасть, которая разделяла противоборствующие идеологические лагеря, на наш взгляд, ясно свидетельствовала о том, что «победа» в этой борьбе должна была остаться за одной из сторон. Со временем становилось все более очевидным, что полный противоречий проект строительства в Польше «Народной демократии» так и не будет реализован на практике. Советское правительство, заинтересованное в стабильности региона, некоторое время сдерживало напор коммунистов, призывая их к диалогу с политическими оппонентами. Явно фальсифицированные результаты референдума и выборов стали важными этапами в формировании нового политического облика польского государства послевоенного периода. Усиливающееся напряжение в международных отношениях и нарастающие опасения начала Третей мировой войны возводили политическое и идеологическое противостояние в статус борьбы за выживание. Такое изменение ситуации, потребовало от государства жесткой борьбы с «антинародными элементами», представляющими реальную угрозу режиму. Особые полномочия по «стабилизации» режима все больше стали переходить в ведение спецслужб. На смену относительно самостоятельному харизматическому лидеру Гомулке пришел лояльный и «сговорчивый» Берут. Все это означало начало нового этапа в истории польского государства.

Рассмотрев процесс формирования интеллектуальной среды и общественно-политическую роль формировавшихся групп католической интеллигенции, мы пришли к выводу, что католическая интеллигенция в первые послевоенные годы оказалась в принципиально новой для себя ситуации. С одной стороны, католики, бывшие оппозиционерами «режима санации» Юзефа Пилсудского и его сторонников, чувствовали возможность принципиально изменить устоявшиеся в Польше социальные и политические порядки. С другой, католическим интеллигентам приходилось действовать в тех политических условиях, которые сложились в послевоенной Польше. Несмотря на активное сотрудничество первых лет между католиками, уже с самого начала формирования центров католической интеллигенции проявлялось три основных направления, которые определят дальнейшую судьбу коллективов католических интеллектуалов.

Нам удалось показать, что значительную роль в развитии интеллектуальных групп католической интеллигенции сыграли те взаимоотношения, которые сложились у интеллектуалов с властями. Так, Болеслав Пясецкий, на «реакционность» которого не раз указывали спецслужбы, смог за счет личного контакта с коммунистическими лидерами и спецслужбами добиться легальной деятельности своей организации и развития издательской и интеллектуальной деятельности молодых интеллектуалов. Тем не менее, Пясецкому не удалось добиться главной своей цели, стать связующим звеном между властью и церковью. Епископат не готов был делегировать кому-либо, а уж тем более человеку с репутацией Пясецкого, представительство интересов Церкви. Политик стоял перед выбором: или отказаться от роли лидера и выступать под руководством Епископата и быть в конце концов отстраненным от любой политической деятельности, или продолжать начатую им «игру» самостоятельно, отдельно от церковной иерархии. Пясецкий выбрал последнее.

Также нами было отмечено, что бывший министр эмигрантского правительства Зигмунд Качинский, приехавший в Польшу, осознавая себя крупным политическим деятелем, был уверен в том, что в его деятельности заинтересован Советский Союз. Россия, по его убеждению, должна была «защитить» польских католиков от наступления коммунистов, чтобы показать западным странам «демократический характер» польского государства. Качинский, собравший вокруг себя видных «ветеранов» христианской демократии, был уверен в широкой поддержке польским народом церкви. Он настойчиво стремился влиять на политическую жизнь Польши и вел активную социальную работу. При этом, лидер варшавских католиков не мог серьезно относиться к инициативам молодого выходца из националистического движения Пясецкого и его попытке возглавить светское католическое движение, отдельное от Епископата, сотрудничающее с властями, а значит рассчитывал самостоятельно, открыто отстаивать свои политические идеалы. Качинский, как и до войны вел открытый бой и потерпел поражение.

Тем временем, интеллектуалы, собравшиеся вокруг журнала «Тыгодник Повшехны», определили для своей деятельности, во многом под влиянием молодых членов редакционного совета, «культурную сферу». Декларированный интеллектуалами отказ от политических амбиций стали тем «редутом», в котором молодым интеллектуалам, изначально активно участвующим во многих политических инициативах других организаций, удалось укрыться в те годы, когда политическая атмосфера заметно изменилась.

Анализируя сконструированный католическими интеллектуалами образ СССР, мы пришли к выводу, что создание интеллектуалами на страницах своих печатных изданий образа Советского Союза, стал важным показателем самоопределения католической интеллигенции в новых политических условиях. Симпатизирующие справедливым «социальным реформам» католики обращались к нему очень осторожно и осмотрительно. Всячески подчеркивалось принципиальное отличие «Советской России» от рухнувшего «царизма». По мнению интеллектуалов, СССР стал символом государственной заботы о культуре, справедливого социального порядка и эффективной национальной политики, «великого духа» русского народа и «доблести» советской армии. В то же время, интеллектуалы признавали, что Советский Союз выступил надежным гарантом безопасности новой западной границы польского государства. При этом, апеллируя к «принципиальным отличиям» Польши от СССР, католическая интеллигенция стремилась отстоять суверенитет польского государства, права на католическое мировоззрение и возможность культурных, экономических и политических контактов с Западными странами. Помимо этого, обращаясь к рефлексии католической интеллигенции 1945 - 1948 гг. мы отметили, что формирование на страницах издания образа Советского Союза, помимо прочего, стало примером попытки интеллектуального преодоления «негативной исторической традиции» во взаимовосприятии двух народов.

Рассматривая полемику польской католической интеллигенции с идеологией марксизма, мы также отметили ее большое значение для самоопределения католической интеллигенции. С философской точки зрения, католическим интеллектуалам казалась безосновательной претензия марксизма на «научную объективность», а, значит, особую роль в строящемся государстве. Католики рассматривали марксистскую идеологию, как «псевдорелигиозную» картину мира и стремятся добиться «лояльной идейной борьбы» между двумя идеологиями и равного участия в строительстве «Новой Польши».

Нам удалось показать, что группы католической интеллигенции, стремящиеся к защите социального учения Католической церкви, основанного на папских энцикликах, сформулировали ряд неприемлемых, с их точки зрения, положений марксистской доктрины. Католическая интеллигенция, за исключением «группы Пясецкого», ограничившейся идеологическим противостоянием с марксизмом, не могли согласиться на полное уничтожение частной и средней собственности, необходимой, согласно католической доктрине, для защиты прав личности. Христианским принципам также, по мнению интеллектуалов, не соответствовала и идея классовой борьбы. Между тем, с точки зрения католических интеллигентов, сама идея «справедливого государства», основанного на социальной справедливости, близка христианству, а, значит, в стремлении к нему возможно сотрудничество с марксизмом.

В своем исследовании мы отметили, что к таким взглядам католическая интеллигенция пришла в тот момент, когда необходимо было искать точки соприкосновения со становящейся официальной марксистской доктриной. Сформулированные католиками положения станут неизменными для польской католической интеллигенции в отношениях с коммунистическими властями ПНР во второй половине ХХ века. Основа этих принципов на социальном учении церкви обнаруживает специфику католической интеллигенции. Отказ от сформулированных положений означал бы для интеллектуалов отказ от ее «католичности», что давало католическим интеллигентам некий каркас, определяло грань «non possumus» в отношениях с властями «Народной Польши».

Рассматривая особенности самоопределения католической интеллигенции по вопросам «немецкой угрозы » и «возвращенных земель», мы пришли к выводу, что католические интеллектуалы в ходе собственной рефлексии по этой проблеме, отстаивали необходимость сдерживания «немецкого экспанизма», путем создания из Польши сильного, независимого и основанного на «тысячелетних традициях» государства. Вина за преступления Третьего Рейха, по их мнению, лежала на всем немецком народе и имела, в том числе и религиозные корни. Отступление от Католической церкви и, следовательно, отказ от принципа неразрывности политики и этики казались католикам теми явлениями, которые привели к формированию нацистской идеологии. Католические интеллигенты готовы были активно участвовать в «просвещении» польского народа в вопросе о возвращенных землях, тем самым напрямую предлагая помощь властям в защите «национальных интересов» польского государства. Интеллектуалы, собравшиеся вокруг католических печатных изданий, активно показывали свою поддержку установленной границы по Одеру и Нейсе Лужицкой, при этом стараясь противостоять попыткам коммунистической и социалистической печати вбить клин между населением и церковью, обвинив ее в «непатриотичности» и пособничеству «немецкому реваншизму». Так, вопрос о Западных землях стал еще одной возможностью для католической интеллигенции обозначить свою лояльность правительству и оспорить тезис о «реакционности» католического лагеря.

Анализируя социально-политические концепции различных групп католической интеллигенции, мы пришли к выводу, что политические и социальные идеалы интеллигентов, собравшихся вокруг фигуры Болеслава Пясецкого, заметно отличались от тех, которые будут сформулированы другими сообществами католической интеллигенции. Как это не удивительно, в условиях государственной борьбы с «фашистской эндецией», «Дзись и Ютро» и его лидеру в некоторой степени удалось сохранить преемственность в отношении идеологического творчества национал-демократов межвоенного периода. Свойственная националистическим организациям радикальность доктрины, особое внимание к понятиям «долг» и «служение народу» стали основой для переработки концепции под современные реалии. Как и остальные группы католической интеллигенции, сторонники Пясецкого активно оспаривали тезис о потенциальной реакционности католиков, стараясь отстоять право верующих на участие в политической жизни страны. При этом, уход от следования «социальному учению Католической церкви», давал возможность католикам выступить противниками в той или иной мере отстаиваемого другими сообществами положения о «третьем пути». По мере ужесточения режима, интеллигенты все больше отрицали альтернативность собственной политической программы, выступая союзниками властей в борьбе за социализм. Основной целью Пясецкого и его окружению в новых условиях стало сохранение своего издания и созданного им сообщества. Можно предположить, что талантливый политик, по складу своего характера стремившийся, по выражению польского историка, вести «великую игру», пытался воплотить свои политические идеалы, не реализованные в общегосударственном масштабе, в рамках своего сообщества. Так или иначе, организации ПАКС, созданной Б. Пясецким, поплатившейся за сотрудничество с властями славой «агентов коммунизма», удастся просуществовать, хоть и не без происшествий, на протяжении всей истории «Народной Польши», издавая в условиях социализма качественную философскую и богословскую литературу, предоставляя площадку для общения на философские темы молодым польским интеллектуалам.

Тем временем, католические интеллектуалы, собравшиеся вокруг еженедельника «Тыгодник Вршавский», изначально выбрали активную социальную и политическую деятельность. Бескомпромиссность и готовность бороться за свое мнение, как в формате просветительских лекций и образовательных мероприятий, так и с политическими проектами на страницах своего издания определили специфику варшавской католической организации. При этом, издание отличалось особой «католичностью» в формулировании собственных взглядов. Любые рассуждения на тему политических и социальных идеалов должны были опираться, если не на богословские рассуждения, то на католическое «доктринальное творчество». Именно энциклики стали тем авторитетом, ссылка на который подтверждала обоснованность тех или иных политических или социальных суждений.

При этом, католические интеллектуалы сформулировали вполне конкретные социально-политические принципы. Католики признавали институт государства и власти, готовы были сотрудничать (в рамках христианских убеждений) с властями; отношения между церковью и государством, по их мнению, должны были строиться на взаимном «согласии и сотрудничестве», при этом за собой католики оставляли «свободу в исполнении своей миссии»; в экономике, по их мнению, допустима частичное огосударствление предприятий и плановое хозяйствование, в случае, если это не угрожает частной и средней собственности, которые, по мнению католиков, призваны охранять права личности; капитал может иметь только экономическое, но никак не политическое значение, при этом, и государство не должно превращаться в самого крупного (или единственного) капиталиста; всячески подчеркивалась суверенность польского государства и необходимость поддерживать экономические отношения с другими странами; важное место в рефлексии интеллигентов занимает вопрос самоуправления и общественного контроля, которые, по убеждению католиков, помогут избежать социальной несправедливости.

Стремление отстаивать свои принципы на политической арене, нежелание быть запертыми в «католическом гетто», готовность «сотрудничать», а не подчиняться, активная социальная деятельность, стали теми особенностями варшавского католического коллектива, которые определили неминуемый конфликт с перешедшей после событий 1948 года в активное наступление системой.

Между тем, католические интеллектуалы, собравшиеся вокруг «Тыгодника Повшехного» стали тем сообществом, которое в новых политических условиях в ходе формирования своих политических и социальных идеалов пытались наиболее полно сформулировать возможности компромисса между противоборствующими идеологиями. В культурной сфере интеллигенты пытались согласовать «эстетское» и «всеобщее», а в политике примирить социалистическое и католическое. Между тем, не связывающие себя напрямую ни с какой из политических партий интеллектуалы, в целом мыслили в категориях «католического социального учения», представляя, при этом собственный вариант его интерпретации. В отличии, от позиции Болеслава Пясецкого и его окружения, авторы, на тот момент куриального, издания напрямую соотносили себя с католической церковью и ее иерархией. В случае необходимости высказать суждение на политическую или социальную тему, католики обращались к интерпретации доктринальных документов церкви, ссылка на которые должна была подтвердить их аргументацию и добавить авторитетности суждению. Высказывая самостоятельное суждение, интеллектуалам необходимо показать отсутствие противоречий с официальной церковной позицией. Нам важно отметить, что их «католичность», в отличии от позиции «Дзищь и Ютро», заключалась не только в подчинении «в вопросах морали нравственности» папе и иерархам, а в соотнесении себя с церковной иерархией.

Рассуждения краковских интеллектуалов на политические темы, в отличии, скажем от риторики «Тыгодника Варшавского» все же носили общетеоретический, можно сказать философский характер. На страницах краковских католических изданий, в отличии от настроенных на активную политическую борьбу варшавских католиков, нет конкретных политических проектов, экономических стратегий. Авторы скорее обозначают те принципы, от которых, не смотря ни на какие обстоятельства, католики не могут отступить. Тем не менее, тот идеал политического устройства, который формулируют интеллектуалы, вполне схож с положениями варшавского еженедельника: частная собственность, «общественный арбитраж», «справедливые реформы». Интеллигенты также готовы были признать необходимость плановой экономики и перераспределения сельскохозяйственной земли. Тем не менее, основной специфической чертой рефлексии карковских католиков стала концепция «выживания с наименьшими потерями», готовность приспосабливаться к любой ситуации и призыв не растрачивать силы на споры по «неглавным» вопросам. Готовность придерживаться такой тактики, пожалуй, определила тот факт, что издание и его авторы пережили первый этап (до 1953 года), резко увеличившегося после событий 1948 года, наступления системы, которая не терпит конкурентов на политической арене.

Польской католической интеллигенции, стремившейся участвовать в строительстве «Новой Польши», не удалось добиться реализации своих идеалов на практике. Тем не менее, сформулированные католическими интеллектуалами в первые послевоенные годы принципы станут основой для формирования идентичности католиков в новой политической системе. Интеллектуальная среда, созданная католиками, станут важной особенностью культурного развития Польши во второй половине ХХ века.



Список использованных источников и литературы

Источники

1. "Dzis i Jutro" за 1945 - 1948 гг.

2. "Slowo Powszechne" за 1947 - 1948 гг.

3. "Tygodnik Powszechny" за 1945 - 1948 гг.

4. "Tygodnik Warszawski" за 1945 - 1948 гг.

5. Archiwum Stowarzyszenia PAX. T. 1. Warszawa: Wydawnictwo Komandor, 2006.

6. Auleytner W. Spotkania - rozstania - powroty. Katowice., 2010.

7. Krasko T. Wiernosc. Rozmowy z Jerzym Turowiczem. Poznan: SAWW, 1995.

8. Listy pasterskie Episkopatu Polski 1945 - 1974. Pariz. 1975.

9. Miesi?cznik "ZNAK" за 1946 - 1948 гг.

10. Piasecki B. Kierunki 1945 - 1960. Warszawa: Institut wydawniczy PAX, 1981.

11. Piasecki B. Duch czasow nowych a Ruch Mlodych. Warszawa. 1935.

12. Popiel K. Od Brzescia do "Polonii". Londyn. 1967.

13. Reiff R. Gra o zycie. Warszawa., 1993.

14. Zablocki J. Dzienniki 1956 - 1965. T. 1. Warszawa: Instytut pami^ci narodowej, 2008.

15. Zasady narodowego ustroju politycznego // Akademik Polski., 1934. nr. 12.

16. Zwieyski J. Dzienniki 1955 - 1959. T. 1. Warszawa: Osrodek Karta, 2011.

17. Восточная Европа в документах российских архивов 1944 - 1953 гг. Том I. 1944 - 1948 гг. М. 1997.

18. Документы Армии Крайовой, опубликованные на русском языке

http://militera.lib.ru/docs/da/terra poland/06.html дата обращения: 23.02.16

19. Манифест Польского Комитета Национального Освобождения (https://pl.wikisource.org/wiki/Manifest Polskiego Komitetu Wyzwolenia N arodowego (1944) дата обращения: 23.02.16.)

20. Советский фактор в Восточной Европе. 1944--1953 гг. В 2-х тт. Документы. Т. 1. 1944--1948 гг. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999.

21. Совещания Коминформа 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М.: РОСПЭН. 1998.

22. СССР - Польша. Механизмы подчинения. М.: «Аиро-ХХ», 1995.

23. Текст речи Дж. Бирнса в Штутгарте 6 сентября 1946 года (http://usa.usembassy.de/etexts/ga4-460906.htm дата обращения: 26.03.2016.)

24. Центрально-Восточная Европа во второй половине ХХ в. М.: «Наука», 2000. Т.1.

25. Черчилль У. Вторая мировая война. М.: Воениздат, 1991. Гл. ХХ:

http://militera.lib.ru/memo/english/churchill/6_39.html дата обращения: 23. 04. 2016. Литература

26. Albert A. Najnowsza historia Polski 1918 - 1980. Londyn.: Wydawnictwo Puls, 1991.

27. Applebaum A. Za zelazn^ kurtyn^. Warszawa.: Swiat Ksi^zki, 2013.

28. Beres W., Burnetko K., Podsadecka J. Kr^g Turowicza. Tygodnik, czasy, ludzie. 1945 - 1999. Krakow.: "Swiat Ma Sens", 2012.

29. Bielaszko M. "Nie dam si? zlamac" // Nasz dziennik. nr. 110 (2823) z dnia 1213 maja 2007 r.

(http: //mtroj nar.rzeszow.opoka. org.pl/ksieza_niezlomni/zygmunt_kaczynski/ дата обращения: 14.01.16)

30. Bielaszko M. „Tygodnik Warszawski " i jego srodowisko (1945-1948) // Biuletyn IPN, nr 4 (75). kwiecien 2007.

31. Braun J., Popiel K., Sieniewicz K. Czlowiek ze spizu. Londyn. 1981.

32. Brzeziecki A. Tadeusz Mazowiecki. Biografia naszego premiera. Warszawa: Wydawnictwo "ZNAK", 2015.

33. Bujak W. Historia Storonnictwa Pracy 1937 - 1946 - 1950.Warszawa: ODiSS, 1988.

(http://kedyw.info/wiki/Waldemar Bujak, Historia Stronnictwa Pracy 19371946-1950 дата обращения: 14.05.16.)

34. Cywinski B.Ogniem probowane. Rzym. 1990.

35. Czaczkowska Ewa K. Kardynal Wyszynski. Biografia. Krakow: Wydawnictwo Znak, 2013.

36. Dudek A., Gryz R. Komunisci i Kosciol w Polsce (1945- 1989). Krakow: Znak, 2003.

37. Dudek A., Pytel G. Boleslaw Piasecki. Proba biografii politycznej. Londyn. 1990.

38. Engelgard J. Boleslaw Piasecki. 1939 - 1956. Warszawa.: Mysl Polska, 2015.

39. Engelgard J. Wielka gra Boleslawa Piaseckiego. Warszawa.: Wydawnictwo Prasy Lokalnej, 2008.

40. Friszke A. Mi^dzy wojn^ a wi^zieniem. 1945 - 1953. Mloda inteligencja katolicka. Warszawa: Instytut Studiow Politycznych PAN, 2015.

41. Friszke A. Opozycja polityczna w PRL. 1945 - 1980. Londyn: "AN EKS", 1994.

42. Jagiello M. "Tygodnik Powszechny" i komunizm (1945 - 1953). Warszawa: Niezalezna Oficyna Wydawnicza, 1988.

43. Jagiello M. Proba rozmowy. Szkice o katolicyzmie odrodzeniowym i "Tygodniku Powszechnym" 1945 - 1953. Warszawa., 2000.

44. Jaspers K. Die Schuldfrage. Zur politischen Haftung Deutschlands. Munchen.: Piper, 2012.

45. JaszczukA. Ewolucja ideowa Boleslawa Piaseckiego 1932 - 1956. Warszawa. 2005.

46. Kabat S. Od pierwszego numeru do perwszych wyborow. Srodowisko "Dzis i Jutro" w latach 1945 - 1947. Warszawa. 2014. maszynopis pracy magisterskiej.

47. Kapuscik Z. Stowarzyszenie PAX na tle stosunkow wyzniowych. 1945 - 1970. Warszawa: Akademia nauk spolecznych PZPR, 1987.

144

48. Kersten K. Narodziny systemu wladzy. Polska 1943 - 1948. Lublin. 1989.

49. Korkuc M. Wybory 1947 - mit zalozycielski komunizmu //„Biuletynie Instytutu Pami^ci Narodowej". 2007. nr 1-2.

50. Kosicki P.H. Masters in Their Own Home or defenders of human person? Wojciech Korfanty, Anti-Semitism, and Polish Christian Democracy's illiberal rights-talk // Modern Intellectual History. January. 2015.

51. Kosicki P.H. Polskie personalizmy 1918 - 1948. Cz^sc 2: Rewolucyjny Mounier i jego polscy nasladowcy // Wi<?z. Wiosna. 2015.

52. Kosicki P.H. The Soviet Union Answer to European integration: Catholic Anti-Germanism and the Polish projekt of "Catholic-Socialist" International // Contemporary European History. Volume 24. Issue 01. February 2015.

53. Ksi<?ga Sapiezynska. Krakow., 1986. T. II.

54. Lisicka H. Pluralizm swiatopogl^dowy w koncepcjach politycznych PAX, ChSS, PZKS. 1991.

55. Ludzie Znaku. Krakow: Wydawnictwo Znak, 2015.

56. Micewski A. Wspolrz^dzic czy nie klamac? PAX i Znak w Polsce 1945 - 1976. Paryz.1978.

57. MichnikA. Kosciol - lewica - dialog. Paris.: Institut Litteraire, 1977.

58. Nawrocki Z. Struktura aparatu bezpieczenstwa // Aparat bezpieczenstwa w Polsce. Kadra kierownicza.1944-1956. T. 1. Warszawa: Instytut pami^ci narodowej, 2005.

59. Os§kowski C. Referendum 30 czerwca 1946 roku w Polsce. Warszawa: Wydawnictwo Sejmowe, 2000.

60. Paczkowski A. Pol wieku dziejow Polski. Warszawa.: Wydawnictwo naukowe PWN, 2007.

61. Piasecka J. Stosunki mi^dzy Kosciolem rzymskokatolickim i panstwem w Polsce w latach 1944-1953 // Stosunki mi^dzy panstwem a Kosciolem rzymskokatolickim w czasach PRL. Warszawa., 1998.

62. Pietrow N. Stalinowski kat Polski Iwan Sierow. Warszawa: "Demart", 2013.

63. Pietrzak J. Pelnia prymasostwa. Ostatnie lata prymasa Polski kardynala Augusta Hlonda 1945 - 1948. Poznan. 2009.

64. Sikorski T. Kulesza M. Niezlomni w epoce falszywych prorokow. Srodowisko "Tygodnika Warszawskiego" (1945 - 1948). Warszawa: Wydawnictwo von Bonowiecky, 2013.

65. StrachnikP. Ksi^dz Jan Piwowarczyk, ojciec "Tygodnika Powszechnego" (http://www.dziennikpolski24.pl/artykul/3232284,ksiadz-jan-piwowarczyk- oiciec-tygodnika-powszechnego,1,id,t,sa.html дата обращения: 18.01.16.)

66. SzwagrzykK. Aparat bezpieczenstwa w latach 1944 - 1956 // Aparat bezpieczenstwa w Polsce. Kadra kierownicza.1944-1956. T. 1. Warszawa: Instytut pami?ci narodowej, 2005.

67. Tischner J. Polski ksztalt dialogu. Warszawa: wydawnictwo Kr^g, 1981.

68. Toranska T. Oni. Londyn.: Agencja Omnipress, 1989.

69. Whatmore R. What is Intellectual History? Cambridge.: Polity Press, 2016.

70. Wokol pogromu kieleckiego. Warszawa: Instytut pami?ci narodowej, 2006.

71. Wozniakowski J. Ze wspomnien szcz?sciarza. Krakow.: Wydawnictwo Znak., 2008.

72. Zaremba M. Wielka trwoga: Polska, 1944-1947: ludowa reakcja na kryzys. Krakow: Wydawnictwo "ZNAK", 2012.

73. Zaryn J. Dzieje Kosciola katolickiego w Polsce (1944- 1989). Warszawa.: Instytut Historii PAN, 2003.

74. Адибеков Г.М. Как готовилось первое совещание Коминформа // Совещания Коминформа 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М.: РОСПЭН. 1998.

75. Бухарин Н.И. Интеллигенция Польской Народной Республики. М.: «Наука», 1977.

76. ВдовинаИ.С. Французский персонализм: 1932-1982. М.: «Высшая школа», 1990.

77. Волокитина Т.В., МурашкоГ.П., Носкова А.Ф. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе 1944 - 1948 гг. М.: «Наука», 1993.

78. Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф., Покивайлова Т.А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа: 1949 - 1953: Очерки истории. М.: РОСПЭН, 2002.

79. Лохматов А.М. Образ СССР в рефлексии Польской католической интеллигенции (1945 - 1948) // Россия и мир глазами друг друга. М.: ИРИ РАН, 2016 (в печати).

80. Лохматов А.М. Польская католическая интеллигенция в 1945 - 1948. Политическое и духовное самоопределение // XXIII Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых Ломоносов-2016 (доклад) (https://lomonosov- msu.ru/archive/Lomonosov 2016/data/8428/uid99192 report.pdf дата обращения: 13.05.2016.)

81. Лохматов А.М. Польская католическая интеллигенция и идеология марксизма: становление «отношений» (1945 - 1948) // Clio-science. Проблему истории и междисциплинарного синтеза. Сборник научных трудов. Выпуск VII. М.: МПГУ, 2016. (в печати).

82. Лохматов А.М. Польская католическая интеллигенция на фоне социальных процессов послевоенной Польши (1945 - 1948) // I Студенческие научно-практические чтения: Молодые исследователи и современная историческая наука (материалы конференции). М.: МПГУ, 2016. (готовится к изданию).

83. Михник А. Погром в Кельцах. Два размышления о своих грехах. Пер. Филиппова Б.А. (http://magazines.russ.ru/continent/2010/145/mi 14.html дата обращения: 14.05.16)

84. Михник А. Польский Диалог: Церковь - Левые. Лондон. 1980.

85. Мунье Э. Персонализм. М.: Искусство, 1992.

86. Мунье Э. Что такое персонализм? М.: Издательство гуманитарной литературы, 1994.

87. Петров Н. В. Первый председатель КГБ Иван Серов. М.: Материк, 2005.

88. Пихоя Р. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны.1945 - 1985. М: АСТ, 2007.

89. Польша в ХХ веке: очерки политической истории. М: Индрик, 2012.

90. Репина Л. П. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со временем. Вып. 2. 2000.