Вступление Румынии в войну против Советского Союза

3. Оккупационная политика Румынии на захваченных советских территориях

В результате активного участия Румынии в войне против Советского Союза ей удалось оккупировать и ряд областей Украины. На этих территориях была установлена оккупационная администрация, созданы румынские органы власти. Из королевской Румынии на захваченные территории были направлены тысячи гражданских и военных чиновников, полицейских и жандармов.

Для управления оккупированной обширной советской территорией, общая площадь которой составляла около

100 тыс. кв. км, правительство Антонеску создало три губернаторства: Бессарабия (центр - г. Кишинев), Буковина199 (центр - г. Черновцы) и Транснистрия200 (центр - с 19 августа до 17 октября 1941 года г. Тирасполь, а затем - г. Одесса).

Прибыв 24 июля 1941 года в Черновцы, Й. Антонеску собрал румынских и иностранных журналистов и заявил, что «лично будет руководить организацией Бессарабии и Буковины», что с прежним отношением к этим областям покончено и «утверждается новый порядок, основанный на честности и труде, справедливости и правдивости». На одном из заседаний румынского правительства при обсуждении вопросов о будущих границах Румынии министр культуры и культов И. Петрович с пеной у рта говорил о необходимости «полностью ликвидировать… Молдавскую республику». Успокаивая своего министра, вице-премьер Михай Антонеску заявил, что в Берлине он обговорил все территориальные вопросы в плане того, чтобы «в будущем избегать создания молдавских республик».

Правительство Антонеску пыталось «сказать свое слово» в Берлине и в отношении будущего решения так называемой украинской проблемы. Оно не прочь было сотрудничать с различными группами Организации украинских националистов (ОУН) в борьбе против большевистской власти. Еще до войны в королевской Румынии, как и в Германии, действовали украинские националистические организации, различные «союзы» русских фашистов. С начала войны деятельность этих организаций и «союзов» заметно активизировалась, они охотно предлагали свои услуги гитлеровцам и румынским фашистам для борьбы с коммунизмом .

Однако в лагере антисоветчиков проявились и серьезные противоречия. Тесно сотрудничая с гитлеровцами, вожаки ОУН надеялись увидеть себя во главе «самостийного» украинского государства и стали на страницах своих журналов открыто претендовать на всю Бессарабию и всю Буковину. В Бухаресте опасались, что создание «самостийного» украинского государства, пусть даже под эгидой Германии, может стать помехой на пути осуществления аннексионистских планов Румынии за счет территорий Молдавской и Украинской республик. Тревога усилилась особенно после того, как 30 июня 1941 года на съезде бандеровцев во Львове было объявлено о создании «Первого краевого правления» - своего рода правительства «самостийной» Украины. Как сообщал 25 июля 1941 года в Берлин германский посланник в Румынии Киллингер, «Антонеску проявил интерес к будущему украинскому государству» и выразил пожелание не иметь с ним общей границы. Посетивший за день до этого германский МИД румынский посланник в Берлине Босси передал желание своего правительства, чтобы в состав упомянутого государства не вошла Галиция, дабы не нарушить «прямую связь между Германией и Румынией». Румынский посланник запугивал гитлеровского дипломата, что большое украинское государство сможет подчинить себе не только Румынию, но и другие европейские страны. Но опасения Бухареста были напрасны. В Берлине не собирались создавать украинское государство. У Гитлера были свои планы: Советская Украина должна была стать германской колонией. Он отверг «государственную» деятельность бандеровцев, несмотря на их клятвенные заверения в верности национал-социалистической Германии и готовности сражаться до конца против СССР. Детище оуновцев - «Первое краевое правление» - оказалось мертворожденным.

Между тем в начале сентября 1941 года в Бухаресте был опубликован декрет, определивший статус и устройство Бессарабии и Буковины. «Уполномоченные» генерала Антонеску по руководству Бессарабией и Буковиной, соответственно генералы Войкулеску и Калотеску, стали именоваться губернаторами и в качестве «высшей власти» были наделены большими правами. Административный аппарат губернаторств распределялся по управлениям, именуемым директоратами. На территории оккупированных Бессарабии и Северной Буковины было вновь введено в действие законодательство королевской Румынии. В качестве официальной валюты был утвержден румынский лей.

В отличие от Бессарабии и Северной Буковины Транснистрия формально в состав румынского государства не входила. В соответствии с «Соглашением об обеспечении безопасности, администрации и экономической эксплуатации территории между Днестром и Бугом (Транснистрия) и Бугом и Днепром (область Буг - Днепр)», которое было подписано 30 августа 1941 года в Бендерах между представителями немецкого и румынского командования, Румыния получила лишь немецкий мандат на осуществление временной «администрации и экономической эксплуатации» территории между Днестром и Бугом.

Для связи между кондукэтором и губернаторами, а также для руководства оккупационной администрацией и координации ее деятельности при Кабинете министров был создан так называемый Военно-гражданский кабинет для администрации Бессарабии, Буковины и Транснистрии (КББТ), возглавляемый генеральным секретарем правительства.

Сам факт подчинения губернаторств Бессарабия и Буковина, официально объявленных «румынскими провинциями», и оккупированной Транснистрии единому органу - КББТ, которому, кстати, вменялось в обязанность проводить и работу по поддержанию «национального самосознания» среди румын, проживавших на оккупированной германскими и итальянскими фашистами территории Югославии и Греции, говорил о том, что фашистские правители Румынии не делали большой разницы между губернаторствами. Все же решено было иметь на Востоке двойную демаркационную линию: одну вдоль Днестра, которая вроде отделяла «собственно Румынию» от ее же оккупационной зоны, другую - вдоль Буга, отделявшую румынскую и немецкую зоны оккупации.

В губернаторствах все руководящие посты в центральном аппарате, а также все должности префектов и преторов были доверены только уроженцам Старого королевства. Все префекты были главным образом военными.

В целях обеспечения своим аннексионистским акциям международного признания, МИД Румынии разослал правительствам ряда стран уведомление «о восстановлении румынского суверенитета» над Бессарабией и Северной Буковиной. Особый восторг вызвал у правящей верхушки ответ госдепартамента США. На одном из заседаний правительства М. Антонеску объявил: «Что касается Бессарабии и Буковины, могу сообщить, что их возвращение и аннексия признаны даже Соединенными Штатами».

Что же касается Транснистрии, то правители Румынии не собирались довольствоваться ролью только «администраторов». Они надеялись со временем аннексировать и эту территорию, включив ее в состав своего государства. 16 декабря 1941 года на заседании правительства губернатор Транснистрии Алексяну, обращаясь к Й. Антонеску, заявил: «Мы, господин маршал, работаем там с мыслью, что владеем этой областью твердо и окончательно». Предупреждая членов правительства, что «никакого политического заявления в отношении Транснистрии сделать сейчас не может», Й. Антонеску вместе с тем сказал: «Действуйте там так, будто власть Румынии установилась на этой территории на два миллиона лет». Восторженный губернатор произнес: «Именно это я хотел услышать от Вас».

Еще более определенно высказался кондукэтор о своих аннексионистских планах на заседании правительства 26 февраля 1942 года: «Не секрет, что я не склонен упустить из рук то, что приобрел, - заявил он. - Транснистрия станет румынской территорией, мы ее сделаем румынской и выселим оттуда все чуженациональное население. Во имя осуществления этой цели я готов вынести на своих плечах все тяжести…» Эта линия главы государства получила одобрение присутствующих членов правительства. В напыщенном тоне кондукэтор заверил: «Нет такой силы, которая могла бы нам помешать!»

Что же мешало румынским официальным кругам открыто афишировать свои аннексионистские планы в отношении советской территории между Днестром и Бугом? Излагая эти причины на заседании правительства 23 января 1942 года, М. Антонеску говорил о нецелесообразности в данный момент менять «юридический статус Транснистрии» или же предпринимать какие-либо шаги, которые могли бы быть интерпретированы как стремление осуществить «территориальный суверенитет» Румынии над этой областью, во-первых, потому, что сами немцы сохраняют пока статус «военной оккупации» и официально еще не объявили о включении какой-либо части советской территории в состав рейха. Во-вторых, как заявил М. Антонеску, «пока неизвестно, что станет с Россией, очень трудно знать, как далеко простирается Транснистрия». Иными словами, он боялся, как бы не прогадать, заранее установив границы этой области. Однако правительство Румынии открыто не заявляло о своих намерениях в отношении Транснистрии больше всего из-за боязни того, как бы аннексия этой советской территории не рассматривалась в качестве компенсации Румынии за Северную Трансильванию. «Совершенно ясно, господа, - говорил М. Антонеску, - что Венгрия будет настаивать на этой мысли о компенсации; я же не хочу дойти до того (в случае если политические обстоятельства в один день, возможно, приведут к тому, что румынский народ станет господствовать на Черном море), чтобы мы потеряли нашу колыбель, ибо великие творцы мира уже будут проникнуты венгерской пропагандой, которая утверждает: венгры задыхаются, им негде жить, в то время как румыны имеют богатства Украины и могут владеть берегами Босфора, ибо являются черноморской державой; и все же они упрямо добиваются каких-то уездов, которыми они когда-то владели».

Одобряя эту линию своего руководства, члены правительства требовали вместе с тем усилить пропаганду «прав» королевской Румынии на территорию Транснистрии. «Вы совершенно правы, - заявил И. Петрович, обращаясь к М. Антонеску, - но следует вести пропаганду, ибо очень много румын спрашивают, что мы ищем в Одессе… Сейчас, когда у нас имеется возможность экспансии, ее нужно осуществлять. Это признак жизненности».

Новый поток литературы о «правах» фашистской Румынии на восточные территории заполнил книжный рынок. К выполнению правительственного задания были подключены профессора, академики. Профессор Э. Диаконеску в своем труде, озаглавленном «Восточные румыны. Транснистрия», сетовал по поводу того, что неверно проводилось «воспитание румынского народа», которому внушали, что граница Румынии должна быть всего лишь на Днестре. Румынские поселения, доказывает ясский профессор, простираются далеко на Востоке, и поскольку румыны «представляют здесь историческую перманентность по отношению к кочевым племенам варваров», они вправе включить эту территорию в состав Румынии. Создание «Великой Румынии» - «единой, сильной, хорошо подготовленной, проникнутой наступательным духом» - якобы нужно для «спокойствия Европы».

В саму Транснистрию посылались докладчики с лекциями на темы: «Откуда происходят и кто такие заднестровцы»; «Наше заднестровское происхождение, историческая и цивилизаторская роль Румынии»; «Древность румын в Транснистрии по сравнению с другими проживающими там народами» и др. Они должны были убедить местных жителей в их многовековой принадлежности к румынскому государству.

Активную деятельность по подготовке «присоединения» Транснистрии к румынскому королевству развернули местные националисты: Смокина, Зафтур, Булат, Ильин, Думитрашку и др. 15 декабря 1941 года они учредили в Тирасполе так называемый «Национальный совет заднестровских румын», цель которого состояла в том, чтобы «сотрудничать с административными органами в деле подготовки присоединения к родине-матери». Но так как по указанным политическим причинам правительство Румынии решило временно не выставлять официально свои аннексионистские требования в отношении Транснистрии, то и миссия этого «Совета» не афишировалась. Было решено замаскировать его деятельность под вывеской «Молдавского научного института», созданного осенью 1941 года в Тирасполе.

Поддерживая у румынских союзников иллюзии о «Великой Румынии», Гитлер вместе с тем не собирался делить захваченное со своими младшими партнерами. Излагая свои планы «освоения» оккупированных советских территорий, он прямо заявил на совещании 16 июля 1941 года в узком кругу своих приближенных: «Теперь является важным, чтобы мы не раскрывали своих целеустановок перед всем миром… Поэтому мы пока будем действовать так, как если бы мы осуществляли мандат. Но нам самим при этом должно быть совершенно ясно, что мы из этих областей никогда уже не уйдем». Касаясь далее отношений с Румынией, Гитлер сказал: «В настоящее время наши взаимоотношения с Румынией хороши, но никто не знает, как эти отношения сложатся в будущем. С этим нам нужно считаться, и соответственно этому мы должны устроить свои границы. Не следует ставить себя в зависимость от благожелательства третьих государств. Исходя из этого, мы должны строить наши отношения с Румынией». В рамках данных указаний своего фюрера и действовали гитлеровцы во взаимоотношениях с румынским «союзником».

В первые же недели войны закулисная возня завязалась вокруг Буковины. 20 августа 1941 года губернатор Буковины доносил в Бухарест об усиливающихся разговорах, исходящих от официальных представителей немецких властей, в частности от генерального секретаря дистрикта «Галиция», а также немецких офицеров, что этот дистрикт, как бывшее австрийское владение, вместе с Буковиной и Трансильванией, также входивших в свое время в состав австрийской империи, будут включены со временем в состав рейха и что в этом плане «публично проводится большая пропаганда». О планах гитлеровцев в отношении Буковины в Бухаресте было известно еще в начале Второй мировой войны. Армейская контрразведка уже тогда докладывала, что немецкие туристы, приезжавшие на Буковину в большом количестве, поют песню о «стране буков», в которой говорится, что «Буковина связана с Германией своей культурой, верой и обычаями населения» .

В ту пору главную ставку в своей захватнической деятельности на Буковине и в Бессарабии правители Германии делали на проживавших там богатых немецких колонистов, среди которых им удалось создать широкую сеть национал-социалистических организаций. Летом же 1941 года этой возможности они не имели. Как известно, после освобождения Бессарабии и Северной Буковины Красной Армией немецкие колонисты в соответствии с советско-германским соглашением от 5 сентября 1940 года были репатриированы в Германию.

Лишившись этой опоры, гитлеровцы, чтобы в любой момент можно было доказать неспособность румынских властей обеспечить порядок на оккупированной территории, стали разжигать противоречия между румынскими властями и вожаками украинских националистов, имевших на Буковине и в северной части Бессарабии определенное влияние среди местного украинского населения.

Как докладывали в Бухарест румынские оккупационные власти, вместе с немецкими войсками на Буковину прибыли одетые в немецкую форму отряды украинских националистов. В Черновцах при немецкой комендатуре действовало Украинское бюро, а главный штаб оуновцев находился в помещении, занимаемом эсэсовцами. Снабженные немецкими удостоверениями и пропусками, оуновцы разъезжали в машинах гестапо и абвера по городам и селам Буковины и Северной Бессарабии, распространяли свою литературу и антирумынские воззвания. Под покровительством немецких властей украинские националистические организации устраивали на Буковине и в Северной Бессарабии свои съезды, открыто вывешивали портреты Петлюры, свободно контактировали с подобными же организациями из дистрикта «Галиция». В газете «Украiнський вiсник», издаваемой ОУН в Берлине, появилось решение руководства о том, чтобы украинцы - уроженцы Бессарабии и Буковины, которые скрывались на Западе, «немедленно возвратились на свои родные земли». Это объявление, вызвавшее недовольство правящих кругов королевской Румынии, было расценено ими как «инспирированное германским правительством».

По указке эсэсовцев оуновцы организовывали и передавали немецкому консулу в Черновцах, а также армейским и гестаповским органам на Буковине индивидуальные и коллективные жалобы на румынские власти. Как докладывала румынская контрразведка, по рекомендации самого Пфлаумера руководители украинских националистических организаций составили «меморандум» с фактами и фотографиями о преследованиях румынскими властями украинского населения в период оккупации Северной Буковины и Бессарабии в 1918--1940 годах. Этот «меморандум» 18 сентября 1941 года был переправлен в германское посольство в Бухаресте.

Снабженные немецким оружием, бандеровцы нередко предпринимали вооруженные вылазки против румынских жандармов. Продолжая надеяться, что правители рейха в конечном счете поставят их во главе «самостийного» украинского государства, бандеровцы старались доказать Берлину, что являются реальной силой, которая лучше, чем правительство Антонеску, сумеет обеспечить гитлеровский «новый порядок» в этой части Европы.

Румынские фашисты, зная, что за спиной оуновских организаций стоят гитлеровцы, боялись принять против них решительные меры и старались лишь ограничить их деятельность, обращаясь с жалобами к немецким представителям на Буковине и в Бухаресте. Все это было на руку Берлину: в любой момент можно будет «во имя поддержания порядка» потребовать установления немецкого «протектората» над Буковиной.

Документы румынских разведывательных органов свидетельствуют, что гитлеровцы вынашивали и планы возвращения в Бессарабию и на Буковину репатриированных осенью 1940 года немецких колонистов. Среди последних было немало искавших путей вернуться туда для того, чтобы вновь завладеть покинутыми владениями. В одном из документов говорится, что немецкий консул в Черновцах Шельхор направил в Берлин доклад о будущем устройстве Буковины, в котором он предлагал направить в Северную Буковину 15 тыс. немецких колонистов под видом создания «немецкого этнического острова между румынским и славянским государствами», а Черновцы объявить пока «свободным» городом для создания в нем «военно-политической базы».

Румынское правительство, которое само преследовало цель осуществить широкую колонизацию завоеванных советских территорий, всячески сопротивлялось планам возвращения в Бессарабию и на Буковину немецких колонистов. После долгих переговоров, улучив момент, когда потерпевшие поражение под Москвой гитлеровцы очутились в трудном положении и просили направить новые контингенты румынских войск на фронт, Бухарест добился в январе 1942 года подписания «Соглашения о регламентации прав на собственность репатриированных из Бессарабии и Северной Буковины граждан немецкого происхождения». Правительство Антонеску обязалось выплатить Германии 4,5 млрд. леев за собственность этих колонистов, а правительство рейха в свою очередь «заверяло, что эти граждане не будут больше предъявлять претензии к румынскому государству». Румынскому правительству было также обещано, что Германия на мирной конференции поддержит их претензии о возмещении суммы, выплаченной немецким колонистам, «за счет России».

Правительство Румынии постаралось вырвать у своего немецкого союзника и другие уступки в «украинской проблеме» на Буковине. Губернатор Калотеску доложил на заседании правительства 16 декабря 1941 года, что немецкий консул в Черновцах обещал ликвидировать действующий там без разрешения румынских властей так называемый «Национальный украинский комитет». М. Антонеску объявил, что во время своего посещения в конце ноября 1941 года Германии он обсудил с Гитлером «украинскую проблему» и может заявить, что в вопросе «украинского государства фюрер мыслит так же, как и румынское правительство». Кондукэтор в свою очередь отметил, что «немцы изменили отношение к украинцам», а посему он потребовал от своих подчиненных «в экономической области украинцам не позволять делать никакого шага вперед», наоборот, «пытаться прижать их», а тех, кто занимается политикой и составляет меморандумы, «отправлять в лагерь».

В целях осуществления своих политических и экономических планов на оккупированной королевской Румынией советской территории правители рейха держали под неослабным контролем деятельность румынской администрации. Упомянутый «государственный министр» Пфлаумер состоял в советниках «по всем вопросам» при губернаторах Бессарабии и Буковины.

Многие решения о совместной эксплуатации оккупированной королевской Румынией советской территории в интересах укрепления фашистской военной машины принимались при его непосредственном участии229 . Этим занимался и небезызвестный Нейбахер - глава германской экономической миссии в странах Юго-Восточной Европы. Он «советовал» румынскому министру национальной экономики как следует «организовать» производство в Бессарабии, лучше использовать существующую там рабочую силу. Для реализации своих советов Нейбахер предлагал направить в Бессарабию «надежных организаторов». В августе 1941 года Кишинев посетил один из руководителей экономического департамента германского МИДа Клодиус, а в мае 1942 года в Тирасполь приехал высокопоставленный гитлеровский чиновник Нейман, чтобы, как писали газеты, «ознакомиться с реальностями и румынскими достижениями в Транснистрии». В октябре 1941 года в Бессарабию и на Буковину были направлены группы «сельскохозяйственных экспертов». Эти назойливые немецкие «советники» и «эксперты», которых, как заявил на заседании правительства Й. Антонеску, «никто не призывал», но в то же время «выгнать нельзя», активно вмешивались в деятельность румынских оккупационных властей, подчеркивая при этом подчиненное положение последних в системе фашистской оккупационной администрации.

Особенно старались гитлеровцы проявить свою власть на оккупированной фашистской Румынией территории между Днестром и Бугом. Уже при составлении упомянутого соглашения «Хауффе - Тэтэряну» от 30 августа 1941 года они обеспечили себе ключевые позиции в Транснистрии. В конвенции говорилось, что все средства коммуникации, т. е. железные дороги, морские и речные транспортные пути, «находятся в распоряжении оперативных войск и администрируются германским транспортным командованием». В Одессе было учреждено специальное транспортное немецкое управление, при котором мог находиться эмиссар Бухареста для «представления румынских интересов». На крупных станциях учреждались немецкие транспортные комендатуры. Гитлеровцы обеспечивали себе также первоочередное право распоряжаться телефонной и телеграфной связью. Для решения совместных экономических и прочих вопросов конвенция предусмотрела создание «комендатуры связи немецкой армии в Одессе», которую возглавил гитлеровский генерал фон Роткирх. Ей вменялось в обязанность среди прочего «содействовать ответственным румынским властям в экономической эксплуатации» области, что практически открывало гитлеровцам возможность подчинить себе деятельность румынской администрации. Во всех уездах и районах Транснистрии под этой ширмой обосновались в качестве советников «сельскохозяйственные эксперты» в военной форме.

Важным рычагом Германии для обеспечения своих политических и экономических интересов в подведомственной королевской Румынии Транснистрии была действующая там денежная система. Как уже отмечалось, Й. Антонеску в своем приказе о создании губернаторства по настоянию правителей рейха утвердил в качестве единственно «законной» валюты для этой области немецкую оккупационную марку (Reichskreditkassenscheine, сокращенно - РККС), специально выпущенную гитлеровцами для оккупированных советских территорий. За этой валютой Бухарест должен был обращаться в Берлин. Начальник так называемой «Одесской службы трофеев» полковник Василиу писал в Президиум Совета министров Румынии, что в «Транснистрии румынская власть без румынской монеты воспринимается всеми как временное явление…».

Главной своей опорой в Транснистрии гитлеровцы стремились сделать местных граждан немецкой национальности. 13 декабря 1941 года губернатор Алексяну и оберфюрер СС Хофмайер подписали соглашение о статусе немецкого населения Транснистрии. Руководство населением немецкого происхождения, сказано в документе, осуществляется в принципе «Фольксдейче Миттельштелле». В целях создания компактных масс немецкого населения румынская администрация согласилась на отселение не только из немецких, но и из окружающих сел жителей других национальностей и поселение на их место немцев. Румынские оккупационные власти не имели права вмешиваться в административные дела немецких сел. Назначать и смещать примарей, нотаров, учителей в этих селах, вести пропагандистскую и «культурно-просветительную» работу могло только «Фольксдейче Миттельштелле». Для охраны «порядка» создавались собственные немецкие формирования во главе с командирами СС. Немецкое население получило ряд налоговых льгот, в отличие от местных жителей других национальностей оно могло без разрешения румынских оккупационных властей разъезжать в пределах губернаторства, в этих селах последние не могли проводить реквизиции и т. д. Конвенция предусматривала право «Фольксдейче Миттельштелле» направлять в Транснистрию представителей 12 германских фирм для «закупки и отправки» в рейх местных товаров».

О том, как гитлеровцы использовали и претворяли в жизнь эту конвенцию, говорят донесения румынских оккупационных органов». Так, например, 21 марта 1942 года из с. Василиново Березовского уезда были высланы семьи молдаван и украинцев и вместо них поселены немцы. То же имело место в апреле в с. Фрейберг Тираспольского уезда. В июне 1942 года из с. Петровка Дубоссарского уезда, в котором проживало всего 12 немецких семейств, было выдворено все коренное украинское население, «22 апреля 1942 года представитель немецкой организации „Фольксдейче Миттелыителле“ из с. Сельтз, - сообщали органы губернаторства, - стал распоряжаться без всякого на то права мельницей и маслобойным заводом сел Сайки и Гельмауцы Тираспольского уезда», а в с. Агро Дубоссарского уезда «немецкий представитель захватил мельницу». В Очаковском уезде немецкий лейтенант Петер распределял «среди жителей немецкого этнического происхождения имущество колхозов, транспорт и скот жителей».

Начальник румынского Генштаба генерал Штефля писал 21 марта 1942 года в Совет министров, что поскольку румынские власти не могут принимать никаких мер в отношении немецких военнослужащих, то у местного населения «создается впечатление, что они (т. е. немцы. - И.Л.) являются подлинными хозяевами Транснистрии». Это задевало самолюбие Антонеску. На заседании правительства 16 декабря 1941 года кондукэтор заявил: «Транснистрия наша, и никто не вправе вмешиваться там». МИД Румынии обратился с письменной жалобой в немецкое посольство. Гитлеровский наместник в Транснистрии Лудз обещал подчинить немецкие села румынской администрации, но фактически все оставалось по-старому. В бюллетене Министерства внутренних дел Румынии № 174 от 23 июня 1942 года говорится, что немецкое население продолжает не считаться «с распоряжениями румынских властей». Далее сказано, что в с. Бегдорф Дубоссарского уезда немцы «силой отняли около 200 га пахотной земли у соседнего с. Осиповка», а немцы из с. Войничевка присвоили себе 80 га пастбищ, принадлежавших с. Шосе - Островка. По требованию «Фольксдейче Миттельштелле» губернаторство Транснистрия признало, что «имущество ненемецкого населения, выселенного из немецких сел, окончательно переходит к немецким селам».

Гитлеровцы не ограничивались только тактикой игнорирования румынских оккупационных властей. В отчетах и донесениях ССИ, сигуранцы, армейских органов сообщалось, что немцы и послушные им оуновцы ведут среди населения Транснистрии антирумынскую пропаганду, агитируют местных жителей, чтобы они сами обращались в соответствующие инстанции с просьбой о замене румынской администрации немецкой .

18 августа 1941 года Генеральная дирекция полиции разослала директиву своим подведомственным органам на захваченной советской территории об аресте всех депутатов СССР и союзных республик. Аналогичные распоряжения получили органы ССИ и жандармерии. Приказом № 8542 от 14 сентября 1941 года Й. Антонеску распорядился, чтобы в Бессарабии и Северной Буковине «все жители русской национальности и все те, кто служил при большевиках, считались подозрительными».

Й. Антонеску требовал от своих подчиненных обходиться с «подозрительными» беспощадно. На одном из писем Алексяну, датированном 30 октября 1941 года, он написал следующую резолюцию: «Любого подозрительного расстрелять». Зачисленных в категории «подозрительных» и «коммунистов» сгоняли для проверки в полицейские и жандармские комендатуры, где неделями держали в подвалах, подвергали пыткам, избивали резиновыми дубинками, вырывали ногти клещами, многих затем расстреливали.

Оккупированные советские территории покрылись густой сетью концлагерей и тюрем. Особенно много их было в Транснистрии, превращенной оккупантами в ссыльный район. Печальную память о себе оставили тюрьмы для «политзаключенных» Кишинева, Рыбницы, Тирасполя.

30 апреля 1942 года на заседании румынского правительства с участием губернаторов оккупированных территорий М. Антонеску с удовлетворением отметил, что, по данным правительства, были отправлены в лагерь «все, кто сотрудничал с большевиками и занимал при них должности, часть - после того, как были осуждены военно-полевым судом».

Победа под Сталинградом положила начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны и всей Второй мировой войны в целом. В период контрнаступления с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года советские войска разгромили пять вражеских армий, в том числе две румынские. Это было самое крупное поражение румынской армии на советско-германском фронте, которое наложило особенно тяжелый отпечаток на ее моральное состояние, вызвало глубокое потрясение в королевской Румынии и повлекло за собой усиление кризиса диктатуры Антонеску.

Разгром под Сталинградом поколебал престиж Германии у ее союзников и сателлитов. В лагере союзников по антисоветской войне усилилась нервозность. Правящие круги Румынии стали лихорадочно искать пути избежания надвигавшейся катастрофы.

Контрнаступление, начатое на Волге и Дону, вскоре переросло в общее стратегическое наступление Красной Армии на огромном фронте от Ленинграда до Главного Кавказского хребта. В ходе зимнего наступления 1942--1943 годов советские войска, преодолевая упорное сопротивление противника, на отдельных участках фронта продвинулись на запад до 600--700 км, очистив от врага территорию почти в 0,5 млн. кв. км. Началось массовое изгнание врага с территории страны.

Летом 1943 года, пользуясь отсутствием второго фронта в Европе и сконцентрировав на сравнительно небольшом участке Курского выступа большое количество войск и техники, немецкое командование сделало еще одну попытку захватить утраченную стратегическую инициативу, взять реванш за Сталинград, предотвратить распад гитлеровской коалиции. Но эта попытка завершилась полным крахом.

После победы под Курском Красная Армия впервые за время войны развернула невиданное по масштабам летнее наступление на фронте протяженностью в 2 тыс. км - от Невеля до Таманского полуострова. Оно продолжалось осенью и зимой 1943--1944 годов. Вместе с гитлеровцами терпели поражение и несли большие потери их румынские союзники, В результате наступления Красная Армия с ноября 1942 года по декабрь 1943 года продвинулась на запад от 500 км в центральной части фронта до 1300 км на юге. К концу 1943 года было освобождено более половины оккупированной советской территории. К весне 1944 года советские войска подошли вплотную к границам территории, оккупированной Румынией.

Освобождение советских территорий, оккупированных Румынией, началось весной 1944 г. В результате успешно проведенных войсками 1, 2 и 3-го Украинских фронтов Проскуровско-Черновицкой, Уманско-Ботошанской и Одесско-Тираспольской операций за месяц и десять дней наступления в марте--апреле 1944 года Красная Армия освободила большую часть территории: южные районы Винницкой и западные районы Николаевской областей, Одесскую и Черновицкую (за исключением ряда сел Путиловского района) области, северные и восточные районы Молдавской Республики. Наступление войск 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии завершилось 12 мая 1944 года полным разгромом крымской группировки немецко-румынских войск.

В ходе наступательных операций конца марта - начала апреля 1944 года советские войска вышли на государственную границу по р. Прут. Дальнейшие военные действия проходили уже на территории Румынии.