Иконоборцы и иконопочитатели в первой половине IX века. Завоевание арабами Крита и Сицилии

Решение этого вопроса было предложено на обсуждение совета знатных в Кайруане. Главное затруднение заключалось в том, чтобы установить точку зрения на заключенный с Сицилией договор в 813 г.: можно ли считать его уже нарушенным, или нет. Против умеренной партии, которая советовала предварительно собрать точные данные о положении дел в Сицилии, выступил с решительным мнением кади города Абу-Абдаллах Асад, указавший, между прочим, на то, что в сицилийских тюрьмах и доселе томятся мусульманские пленники, что пророк завещал правоверным войну с неверными; его призыв к войне победил осторожных и колеблющихся. Означенный кади и ранее пользовался большим влиянием на эмира и имел известность первого знатока церковного и гражданского закона; по своему же званию кади Кайруана владел судебной и полицейской властью над мусульманами и пользовался влиянием во всех государственных делах. Общее мнение склонилось также в пользу того решения, чтобы военная экспедиция против Сицилии поручена была начальству кади Асада, и хотя соединение военного звания несовместимо было с положением кади, тем не менее, встретившееся затруднение было разрешено авторитетом Сиадет-Аллаха.

Таким образом, в гавани Сузы, где стояли суда византийского самозванца Евфимия, начала подготовляться морская экспедиция, подогреваемая высоким религиозным одушевлением. Собралось около 10 тыс. пехотинцев и 700 всадников -- лучшая военная сила африканских арабов,-- для посадки которых было заготовлено 100 морских судов. 14 июня 827 г. африканский флот отправился в Сицилию, на этот раз не с целью грабежа и наживы, а с намерением приобщить к исламу новую страну. Через три дня мусульманский флот пристал к Сицилии в гавани Мазара, к югу от Лилибея, где самозванец имел встретиться со своими сторонниками. Немедленно обнаружилась полная невозможность примирить интересы мусульманской и христианской партий. Предводитель арабского флота, охотно пользуясь услугами Евфимия и его приверженцев для выяснения своих ближайших задач в Сицилии, не мог, однако, предоставить ему самостоятельности и не соединял своего отряда с повстанцами против императорской власти. Вследствие чего скоро произошли недоразумения между Асадом и Евфимием. Против африканцев и их союзников на острове едва ли могла организоваться большая сила, которую должны были составить оставшиеся верными законному правительству гарнизоны городов и незначительная часть туземного ополчения под предводительством упомянутого выше Балата. Хотя арабские источники чрезмерно преувеличивают количество выступавших против Асада неприятелей и восхваляют его личную доблесть, но в сущности первое сражение Асада с христианами, окончившееся поражением последних, было столкновением с небольшим отрядом; все ведет к заключению, что Сицилия была в то время лишена военной защиты.

В самом деле, после одержанной над Балатом победы арабский-вождь почти без всякого сопротивления прошел поперек острова к главному городу Сицилии -- Сиракузам, опустошая окрестности и забирая на пути пленников и заложников. Но здесь Асаду начало изменять счастье, тем более, чго его союзник Евфимий, обманувшись в возлагаемых на арабов надеждах, стал подстрекать сицилийцев к сопротивлению. Прежде всего важно было задержать неприятеля и дать время прибыть из Константинополя подкреплениям. С этой целью к Асаду явились из Сиракуз послы и начали с ним переговоры об условиях, на каких город может сдаться арабам, хотя в то же время происходили поспешный подвоз припасов к угрожаемому неприятелями городу и восстановление стен. Когда для арабского предводителя выяснилось, что приостановка военных действий выгодна сицилийцам и нисколько не приближает к сдаче Сиракуз, он решился немедленно приступить к осаде города, хотя это и представлялось безумием ввиду сравнительно слабых сил и недостатка в осадных средствах. Но Асад имел основания ожидать помощи от Африки, кроме того, к нему прибывали охотники из Испании и из Крита, который также сделался добычей мусульман в 825 г. И действительно, на первых порах казался возможным успех: императорский флот не приближался к острову, а посланный из Палермо небольшой отряд, не оказав осажденным никакой пользы, был рассеян арабами. Но т.к. страна была опустошена вследствие неприятельского нашествия, и осада затянулась на продолжительное время, то в арабском лагере обнаружился недостаток съестных припасов, вызвавший голод и появление эпидемии, жертвой которой сделался и сам предводитель арабского войска (осенью 828 г.).

Хотя в арабском лагере не теряли надежды на благоприятный оборот дел и избрали вождем Мухаммеда ибн ель-Джевари, но на самом деле положение осаждающих становилось весьма опасным. К острову стали прибывать подкрепления из Константинополя и морские суда из Венеции, посланные дожем Джустиниани; тогда арабам не осталось иного выхода, как сесть на суда и поспешить в Африку. Но т. к. выход из гавани был оберегаем прибывшим флотом из Венеции, то арабы сожгли свои суда и решились углубиться внутрь страны. В расстоянии небольшого перехода от Сиракуз они захватили сначала укрепление Минео, а потом восстановили сношения с морем посредством занятых ими городов Жирженти и Енна, или Кастроджованни. Т. к. обе крепости находились на противоположных концах острова, и арабы не могли вступить между собой в сношения, то казалось, что к концу 829 г. предприятие их в Сицилии должно было окончиться неизбежной катастрофой.

Прежде чем продолжать, однако, изложение дальнейшей борьбы христиан с мусульманами в Сицилии, которая тянулась с переменным успехом до периода Македонской династии, находим уместным бросить здесь взгляд на успехи, одержанные мусульманами на других пунктах западной границы империи. Весьма важным в этом отношении событием было завоевание Крита, лишившее Византию морского преобладания на Средиземном море и ограничившее для нее свободное распоряжение ее морскими силами. Напор на Сицилию шел из Африки, завоевание Крита направляемо было из другого мусульманского центра. В испанском калифате под управлением Ал-Хакима происходили сильные внутренние смуты, вследствие которых часть жителей Кордовы должна была искать спасения в бегстве и нашла приют в Александрии. Через три года по переселении в Египет (818--819) испанские арабы захватили Александрию и объявили себя независимыми от калифа Ал-Мамуна из Аббасидов, имевшего столицу в Багдаде и сильно занятого тогда усмирением смут в Персии.

В 825 г. после утверждения своей власти Ал-Мамун послал в Египет своего полководца привести к повиновению египетского наместника, отложившегося от калифата, а равно отнять Александрию у испанских бунтовщиков. При таких условиях бежавшие из Кордовы арабы решились искать счастья в новой авантюре и избрали для этого остров Крит. Очень большая осведомленность арабов насчет беззащитного положения острова объясняется как прежними их походами и набегами на острова и прибрежные местности, так и точным знанием условий, в которых империя находилась именно в данное время. Под начальством избранного ими вождя Абу-Хафса и с согласия калифа испанские арабы пристали в 825 г. к Криту в бухте Суда и, не встречая почти никакого сопротивления, начали занимать критские города и производить набеги и опустошения в незащищенных местах. Чтобы отнять у арабов всякую мысль о возможности возвращения на родину, Абу-Хафс, по преданию, приказал уничтожить корабли и указал им строить укрепленный лагерь, который под именем Хандака и дал потом арабское наименование Кандии самому острову. Когда все укрепленные места перешли во власть арабов, местное население было обращено в рабство, и ислам стал насильственно вводиться между населением Крита. Со стороны империи предпринят был ряд мер к возвращению острова, но все меры оказались безуспешны, так что более 100 лет, именно до 961 г., Крит оставался под властью арабов. Стоит отметить, что в 826 г. явился на Крит стратиг анатолийской фемы протоспафарий Фотин и пытался возвратить остров под власть императора, но ему нанесено было сильное поражение, так что он едва мог спастись от плена. Другая попытка спасти Крит была сделана в 827 г. под начальством стратига Кратира.

Хотя этому вождю и удалось одержать над арабами победу, но он вследствие беспечности и самоуверенности не только потерял все свое войско, но и сам попался в плен и был казнен арабами. С тех пор в течение 135 лет Византия не могла восстановить своей власти на этом острове.

Возвращаемся к истории сицилийских дел. Смелые искатели приключений, казалось, были оставлены здесь на произвол судьбы и ко времени вступления на престол царя Феофила (829) едва могли держаться в укреплении Мазара, первом опорном пункте, с которого и начались их завоевания в Сицилии. Но в 830 г. к арабам явилась помощь с двух сторон, так что скоро они сделались господами положения. С одной стороны, к Сицилии пристала испанская флотилия корсаров под начальством бербера Асбаг-ибн-Вакила по прозванию Фаргал, которая, впрочем, не имела цели оказать помощь стесненным единоверцам, руководясь исключительно желанием добычи. К тому же времени прибыл к Сицилии отряд судов, посланных Сиадет-Аллахом. Находившиеся в Сицилии арабы вошли с ними в переговоры насчет совместных действий против императорских гарнизонов в Сицилии, согласившись признать над собой высшую власть Асбаг-ибн-Вакила. Последний, имея· в своих руках значительные военные средства, начал ряд довольно успешных предприятий на острове. Прежде всего он пошел на крепость Минео, где стоял присланный императором стратиг Феодот.

В августе 830 г. арабы напали на греков и совершенно победили их, причем в битве пал и патрикий Феодот, а остатки греческого отряда заперлись в Кастроджованни. Но скоро затем разразившаяся в лагере победителей повальная болезнь, от которой погиб и сам начальник экспедиции, изменила взаимное отношение сторон. Греки снова стали стеснять арабов, и последние теряли постепенно занятые ими местности. В конце концов, им не осталось другого исхода, как сесть на суда и возвратиться в Испанию. Из участников того отряда, который прибыл в Сицилию три года тому назад вместе с Асадом, осталась небольшая горсть воинов, которая заперлась теперь снова в Мазаре. Между тем, та часть африканских арабов, которая прибыла в Сицилию по поручению Сиадет-Аллаха, перенесла театр военных действий на север острова, пристав ко второму по значению городу Сицилии Палермо.

Осада Палермо продолжалась целый год, от июля 830 до августа 831 г. Густонаселенный город, в котором было не менее 70 000 жителей, сильно пострадал от неприятелей и от моровой язвы. Наконец, спафарий Симеон, бывший, вероятно, начальником гарнизона, вступил с арабами в переговоры об условиях сдачи города. Выговорив безопасность для себя и своей семьи, для епископа и немногих граждан, он принужден был сдать город на волю арабского предводителя и сам спасся в Константинополь. С тех пор положение арабов в Сицилии могло считаться вполне утвердившимся. Палермо составлял весьма важное приобретение и надежную точку опоры для дальнейших предприятий, как на острове Сицилии, так и в Южной Италии. Независимо от этого, удобства культурного города, богатства, в нем найденные, и множество пленников -- все это было хорошей наградой за испытанные прежде лишения и неудачи. Приобретенные арабами в Сицилии успехи и мировое значение Палермской гавани стали привлекать сюда массу новых искателей приключений со всех концов мусульманского мира.

Капитальное значение происходивших в Сицилии событий с точки зрения византийских интересов заключалось в том, что Сицилия была мостом, соединявшим Африку с Южной Италией, и что переход влияния в Сицилии на сторону арабов серьезно затронул положение греков в Южной Италии. Сицилийские арабы начали делать набеги на итальянские прибрежные области, которые сначала ограничивались грабежами и собиранием добычи, а со временем стали сопровождаться организацией поселений на важнейших местах. Весьма любопытным и имевшим громадное значение обстоятельством были тесные'дружественные отношения, возникшие между арабами и Неаполем. Находясь в постоянной борьбе с Беневентом, неаполитанский дука, который был под властью сицилийского стратига, не пренебрегал никакими союзниками, откуда они ни появлялись бы. В 836 г. арабы оказали Неаполю помощь в борьбе с Беневентом, и, в свою очередь, в 843 г. неаполитанцы пришли на помощь арабам со своими кораблями и помогали им осаждать Мессину. Переход этого города во власть арабов обеспечивал за ними не только обладание северо-восточной частью Сицилии, но давал возможность запереть пролив для византийского флота и сделаться полновластными распорядителями в западной части Средиземного моря, но они не так скоро воспользовались своими выгодами. Хотя арабы ограничивались лишь небольшими приобретениями в Сицилии, опустошениями незащищенных мест, тем не менее, так стеснили императорские гарнизоны, что они не выходили из укрепленных городов, еще остававшихся в их власти: Енна, Сиракузы, Катана, Таормина. Все давало арабам решительные преимущества и делало вопросом незначительного времени окончательную потерю для греков господства в Сицилии. Усилия арабов направлены были на центральный и более укрепленный пункт византийской власти -- на Енну, где греки чувствовали себя под защитой крепких стен в полной безопасности. Но в начале 859 г. крепость была взята арабами вследствие измены одного пленника, указавшего на запущенный водопровод, которым можно было проникнуть в город. Окончательное утверждение арабов в Сицилии в 878 г. открывало для них широкие завоевательные и честолюбивые притязания на мировом театре, где должны были в это время вступить в состязание Восточная и Западная империи.