Понимание художественного текста как креативно-онтологический феномен

Текст как продукт языковой деятельности представляет собой специализированный продукт, ткань которого сплетается из дискурсов, реплик, диалогов, он имеет определенную интенцию, обладает свойством обращенности к определенному субъекту. В коммуникативном аспекте текст представляет собой адресованное и определенным образом кодированное сообщение, предполагающее активную творческую позицию реципиента, который для понимания должен владеть соответствующим языковым и смысловым кодом. Последний всегда находится в отношении сотворчества к получаемому сообщению: он должен его расшифровать, предварительно выбрав подходящий смысловой код. Таким образом, творческий акт совершается на обоих концах информационной цепи. При этом текст сохраняет, акцентирует и творит сущностные характеристики бытия в той мере, в которой он адекватно интерпретируется и понимается субъектом культуры. Потенциальная смысловая инвариантность текста определяет его креативный потенциал. Процесс коммуникации составляет необходимое условие существования текстов, актуализирует сам феномен и проблему понимания.

В третьем параграфе "Смысл как продукт коммуникативной ситуации понимания" отмечено, что воспроизводство смысла текста выступает основной целью понимающего субъекта. Смысл является центральной категорий понимания, он представляет собой некоторую абстракцию и выступает "средством, позволяющим строить конкретные знания об отдельных смыслах и значениях, которые получаются путем абстрагирования или обобщения чего-то, заключенного в эмпирическом материале" (Г.П. Щедровицкий). Смысл выступает при этом в нескольких функциях: он скрепляет составные элементы текста, активно способствует репродукции его содержания, позволяет соотнести содержание текста с действительностью. Его содержательное оформление осуществляется под воздействием мира человеческой субъективности, культурного контекста, образующих текст языковых средств. Системы смыслов каждой эпохи различны, они образуют свою "картину мира", которая нужна человеку для того, чтобы адекватно воспринимать мир и взаимодействовать с другими людьми (Ф. Бретано, Э. Гуссерль). Смысл текста культуры есть конструкт, презентирующий информационное, эмоциональное и экспрессивное содержание (значение) определенного культурного объекта. Его смысловые глубины и различные грани определяются: доминированием определенного способа восприятия (рациональное познание, интуитивное понимание, ассоциативное сопряжение, эстетическое вчувствование, традиционное отнесение); характером адресата коммуникации (мир в целом, этническая, языковая, профессиональная или иная субкультурная общность, конкретный индивид); спецификой языковых средств.

Смысл текста формируется в процессе распредмечивающего понимания. При этом он является той конфигурацией связей и отношений между разными элементами ситуации деятельности и коммуникации, которая создается или восстанавливается реципиентом. В тексте смысл существует для реципиента как потенция, которую он может превратить или не превратить в действительный феномен. Потенциальность смысла предполагает, что его распредмечивание требует перевода в иную знаковую систему. При этом создается особый метаязык, с помощью которого описывается процесс и результат понимания и интерпретации текста. Трудность в описании смысла текста вызвана также тем, что художественный текст многозначен, в нем скрыта партитура смыслов. Полифония смыслов художественного текста предстает не как одновременная их презентация, а как "мерцание" (Ю. Лотман). Помимо полифонической, "синхронной" организации может быть диахронное наращивание смысла, что усиливает его суммарное воздействие и активизирует креативный потенциал воспринимающего его субъекта.

Смысл текста рождается в оптимальном соотношении в процессе понимания объективного и субъективного. Для разделения переживаний, опредмеченных в тексте от субъективных ассоциаций, используется понятие "горизонта" - той смысловой рамки, которая определяет и "охраняет" авторскую интенцию как целое. В таком случае цель интерпретации - установить авторский горизонт смыслов и исключить разрушающие его собственные ассоциации, опредметить смыслы текста в границах авторской концепции. Проблема постижения смысла текста связана со знаковым характером механизмов сознания и мышления человека. Освобождаясь от материальной формы, знак (словесный, вербальный или визуальный, воспринимаемый непосредственно как образ) становится средством формирования и сохранения сознания и психики человека, он является предпосылкой реконструкции и воссоздания механизмов интериоризации, "вращивания" внешних коллективных форм поведения во внутренний мир человеческого опыта. Знак теряет свою материальную форму и становится преобразованным орудием - интеллектуальным средством (И.В. Громыко). "Орудийный" характер знака проявляется в механизмах сознания и психики человека, в речевых формах поведения (Л.С. Выготский).

Ключевым для процессов мышления является знак-модель, позволяющий обнаруживать скрытые параметры и характеристики объекта (В.В. Давыдов). Инструментальная функция знака - создать и зафиксировать объект в его идеальной плоскости. Идеализационно-фиксирующая функция знака проявляется в том, что он становится средством порождения идеализаций, с его помощью происходит выделение, абстрагирование и закрепление сущностных признаков познаваемого объекта, в том числе процесса и результата получения смысла.

В четвертом параграфе "Герменевтические методологии актуализации смысла" исследуется проблема понимания смысла текста в рамках герменевтической традиции, которая в Средние века была методом интерпретации Библии и средством выявления "истинного смысла" библейских текстов, а в эпоху Возрождения становится искусством перевода памятников античности на живой язык современности. В новое время идея понимания стимулировала методологическую эмансипацию ряда наук, для которых чисто позитивистская парадигма номологического знания представлялась неадекватной, - истории, филологии, культурной антропологии, эстетики, педагогики, права. Ключевыми для них стали принципы герменевтики, которая к тому времени превращается в методологическую основу любой деятельности в области духовной культуры, включающей в себя принципы науки и искусства. Герменевтика рассматривается как универсальная методология анализа всей совокупности культурно-исторических текстов, в том числе и художественных, она становится методом гуманитарного (исторического) познания, в отличие от естественнонаучного, в основе которого лежит понимание душевно-духовной жизни в ее целостности (В. Дильтей). Специфику герменевтического подхода фиксирует принцип включенности, согласно которому познающий субъект должен войти в ту культурно-историческую обстановку, в которой создавались те или иные творения, понять духовный мир их создателей. Понимание достигается с помощью интуиции, опирающейся на "внутренний опыт", оно противопоставляется объяснению, которое представляет конструктивную деятельность рассудка, основанную преимущественно на "внешнем опыте". Гносеологический механизм социально и психологически обусловленного процесса познания формируется такими категориями, как "понимание", "интерпретация", "интуиция", "перевод" (Ф. Дильтей). Усиливается культурологическая составляющая понимания и подчеркивается исторический характер интерпретации. Психокультурная направленность герменевтики трактовала понимание как повторение творческого алгоритма процесса создания произведения, в котором меняется вектор и последовательность сознательного и бессознательного: у автора бессознательное господствовало над сознательным, а у интерпретатора - сознательное над бессознательным (Ф. Шлейермахер). Герменевтическая методология представляется как "движение в круге": предвосхищая понимание целого, интерпретатор стремится сначала раскрыть смысл отдельных частей, а понимание частей позволяет ему корректировать смысл целого. Смысловое движение понимания и истолкования составляет постоянное "набрасывание" смысла (М. Хайдеггер). Фундаментальным методом философской герменевтики становится так называемый "герменевтический круг", суть которого фиксируют следующие формулы: "Чтобы понять, надо объяснить, а чтобы объяснить, надо понять" (Ф. Шлейермахер). Настоящее может быть понято на основе прошлого, но последнее, в свою очередь, достигает более глубокого понимания через настоящее (Г. Гадамер). "Герменевтический круг" синтезирует два способа познания, объединяя иррациональное (интуитивное) содержание знания и рациональный способ его интерпретации. В результате конструируется особый тип "научной объективности", заключающийся в согласовании структур (прежде всего структуры науки и структуры культуры). При этом рациональное объяснение тождественно интерпретации и пониманию, хотя содержание понимаемого иррационально (П. Рикер). Понимание - это истолкование, которое должно найти правильный язык, "помочь тексту заговорить" (Г. Гадамер).

Одним из фундаментальных направлений герменевтической традиции последнего времени стал структурализм, который возникает в оппозиции к "философии существования" с ее иррационализмом и субъективизмом и активно использует формальные структурные методы, выработанные в сфере естественных наук, в области гуманитарного знания, (в лингвистике, литературоведении, этнографии и т.п.). Также, как и классическая герменевтика, структурализм делает предметом познания мир духовной культуры, который создается и существует в стихии языка. Последний рассматривается в знаково-символическом (семиотическом) плане - как кодовая система, в основе которой лежат глубинные структуры, относящиеся к области бессознательного. Эти структуры являются глубинными пластами всей человеческой культуры. Подсознательный код определяет структуру языка, лежащего в основе всякой деятельности, а его символика проявляется в мире вещей, которые описываются в образной и метафорической форме как отношения места, соприкосновения, соперничества, приметы, симпатии, подобия и т.д. (М. Фуко). "Основополагающие коды" культуры управляют не только языком, но и определяют "эмпирические порядки". Задача познания - выявить эпистемологическое поле - эпистему, в которой познание осуществляется вне всякого критерия его рациональной ценности или объективности. Реально функционирующее познание не является отражением реального мира, хотя и складывается под его воздействием ("мы познаем не вещи, а исторически определенную "эпистему" - М. Фуко).

Теоретическим источником и предпосылкой широкого распространения герменевтической тенденции в духовной культуре современного общества явилось развитие того направления философской мысли, которое связано с ее антисциентистской направленностью, утверждением антропологической методологии, актуализацией проблем понимания в процессе межкультурной коммуникации. Несмотря на противоречивость концепций герменевтической философии, именно данное направление философско-гуманитарной мысли объединяет и примиряет различные мировоззрения и научные школы, создает мировоззренческую основу для понимания и взаимопонимания субъектов различных культур, в силу чего рассматривается как общее основание теории культуры (Г. Гадамер). Предмет и метод герменевтической философии имеет культурно-лингвистическую и социально-коммуникативную направленность - в качестве объекта анализа рассматривается мир человеческой культуры, процесс коммуникации, сфера человеческого общения.

Герменевтический способ понимания особенно актуален и продуктивен в контексте социально-культурной коммуникации, которая всегда опосредована "текстом" (в широком смысле этого слова - научным или мифопоэтическим, включая произведения литературы, искусства, живописи, архитектуры, устного народного творчества и т.д.). В этой связи обращение к основам герменевтики можно рассматривать как важнейшее условие выработки методологических принципов и приемов анализа, понимания и интерпретации текстов культуры, которые всегда опосредуют процесс межкультурной коммуникации.

Пятый параграф "Сущность и специфика культурологической методологии понимания текста" посвящен обоснованию специфики культурологического метода понимания. Формирующиеся на протяжении последних десятилетий различные концепции понимания и интерпретации текста представляют значительный эвристический потенциал. Однако в своей генеральной тенденции данные концепции утверждают субъективистский полюс понимания, "оттесняя" на второй план объективные смыслы, что входит в определенные противоречия с категорией истины. С другой стороны, позитивистски ориентированная методология понимания (максимальное развитие получившая в естественнонаучной сфере) основана на рационалистических принципах познания (индукция, дедукция, анализ и синтез, аналогия, сравнение, доказательство, эксперимент и т.д.), она исповедует логико-дискурсивное мышление, основанное на причинно-следственных отношениях. Идеал позитивизма - отказ от необязательного с точки зрения формальной логики социально-философского дискурса и создание "позитивной" теории, объясняющей мир по алгоритму естественнонаучного знания. В пространстве позитивистского метода обнаруживает себя так называемая "аналитическая философия", понимаемая как определенный стиль философского мышления, который характеризуется "строгостью, точностью используемой терминологии, осторожным отношением к широким философским обобщениям и спекулятивным рассуждениям". Для философов аналитической ориентации сам процесс аргументации важен не менее чем достигаемый с его помощью результат, при этом "аргументированной убедительности идей отдается явное предпочтение перед их эмоциональным воздействием", а "язык, на котором формулируются философские идеи, рассматривается не только как важное средство исследования, но и как самостоятельный объект исследования" (А.Ф. Грязнов).

В структуре метода познания обнаруживается соотношение различных парадигмальных векторов - философского, научного и проблемного (формируемого и детерминируемого "болью повседневности" - резонансом интеллектуальных лидеров научного сообщества с актуальными проблемами бытия). Доминирование одного из них определяет характер парадигмы, включая методы познания, онтологию предмета, формы интеграции научных дисциплин (В.Е. Кемеров). При этом соотношение данных форм интеграции наук (и соответствующих типов обществознания) в разных отраслях знания различно. В частности, в классической философской парадигме доминирует рациональный дискурс, а сам объект познания носит предельно абстрактный характер (человек, история, сознание и т.п.). В научной парадигме знания (характерной для большинства естественных, социальных и гуманитарных наук) метод фиксирует и определяет предметную область и обозначает границы научной компетентности, как правило, по принципу "взаимоисключающей взаимодополнительности". В такой ситуации научная интеграция становится проблематичной, а междисциплинарная парадигмальность носит либо декларированный, либо скрытый характер, хотя объективно продиктована ограниченностью научной компетенции и взаимодополнительной природой социально-гуманитарного знания.

Формирование культурологической парадигмы понимания совпадает с новым этапом развития социально-гуманитарного знания: этапом становления научных парадигм как новых областей знания на базе естественной и органичной интеграции результатов и методов различных наук. Актуальность разработки культурологически оснащенной методологии понимания художественных текстов обусловлена как социально-культурными факторами, так и неоднозначностью трактовок и интерпретаций информации, получаемой с помощью традиционных методов философско-герменевтического исследования. Формирующаяся культурология - интегративная область знания, вбирающая в себя результаты исследования ряда дисциплинарных областей (социальной и культурной антропологии, этнографии, социологии, психологии, языкознания, истории и др.), анализ реализуется посредством комплекса познавательных методов и установок, группирующихся вокруг некоего смыслового центра, что позволяет переосмыслить многие представления и понятия, существующие в рамках каждой из составляющих дисциплин. В процессе культурологического анализа конкретные методы разных дисциплин используются выборочно, с учетом их способности разрешать аналитические проблемы общекультурологического плана. Все это дает основание говорить об определенной трансформации дисциплинарных методов, о тенденции к их интеграции в рамках исследований объектов и феноменов культуры, что в итоге стимулирует развитие культурологического познания в целом. В особую группу можно выделить методы и технологии таких отраслей культурологии, как урбанистическая и экологическая антропология, социокультурное проектирование, организация межинституциональных отношений и связей и др. Специфика культурологического метода понимания состоит в том, что здесь невозможно провести четкую грань между субъектом анализа и изучаемым объектом. Это свойство объединяет всю совокупность методов гуманитарного и социального анализа, фиксируя их отличие от методов естественнонаучных, математических, инженерно-прикладных наук - использование последних должно соответствовать критериям объективности, оно прочно базируется на процедуре объяснения и почти не актуализирует процедуру понимания ("объясняющее понимание" - М. Вебер).

Различные аспекты методологии культурологического анализа, и прежде всего доминирование методов синтезирующего характера, отмечались в рамках понимающей социологии (Ф. Знанецкий, У. Томас), феноменологии (А. Шюц), философии и социологии культуры (Ф.Х. Тенбрук, П. Бурдье), а в отечественной науке - сторонниками социальной культурологии, социологии культуры. В рамках указанных школ и направлений культуроведения в последние десятилетия заявляет о себе стремление исследователей преодолеть ограниченность и этнографичность описательности и формализма структурно-функционалистских методов и выработать аналитические способы познания культуры, позволяющие перейти к социологической интерпретации историко-культурного материала. Постановка вопроса о необходимости решения подобных сложных задач подготавливалась всем предыдущим периодом развития культурологического знания: в нем отчетливо прослеживается ряд последовательных этапов, в рамках которых вырабатывались специализированные методологические конструкты, в соответствии с которыми разрабатывались методы анализа культуры и создавались определенные познавательные модели.

Специфику культурологической методологии понимания определяет ее метод, который по некоторым позициям отличается от классической философии и методологии частных наук. В рамках культурологии происходит переакцентировка с рассудочно-познавательной мотивации на проблемную детерминированность. Интеграция результатов и методов различных областей гуманитарного знания осуществляется вокруг актуального "проблемного поля". В методе познания здесь доминирует экзистенциально-ориентированная методология (обращение к актуальным вопросам бытия человека в мире культуры) и существенно акцентирована онтологическая линия. Культурологический метод задействует не только рациональные ресурсы, но и включает иные энергии, с помощью которых не просто понимается, но создается модель культурной реальности - картина "мира культуры". Культурологический дискурс не только анализирует, интерпретирует и понимает, но и "собирает" культурную реальность, "разбросанную" по проблемным областям гуманитарного знания, онтологизирует культуру как целостность.

Перспективной теоретической метарамкой понимания в рамках культурологической методологии стала дискурсивная концепция, которая интерпретирует как объект познания (представляя текст как дискурс), так и специфику самого метода. Традиционно дискурс имел значение упорядоченного письменного, но чаще всего речевого сообщения отдельного субъекта. В последние десятилетия термин получил широкое распространение и приобрел новые оттенки значения. Если ранее в объем понятия "дискурс" включалась лишь языковая практика, то по мере становления дискурсного анализа как специальной области исследований значение дискурса не стало ограничиваться письменной и устной речью, но обозначает и внеязыковые семиотические процессы. Акцент в интерпретации дискурса ставится на его интеракциональной природе. Дискурс - это существенная составляющая социокультурного взаимодействия, это речь, погруженная в социальный контекст. Дискурс не является изолированной текстовой или диалогической структурой, в его рамках большее значение приобретает паралингвистическое сопровождение речи, выполняющее ряд функций (ритмическую, референтную, семантическую, эмоционально-оценочную и др.).

Пространство "дискурсивных практик" дает возможность сопрягать в речи разновременные, ускользающие из-под влияния культурной идентификации события, воспроизводя динамику реального. Оно позволяет выявить не просто денотативное значение высказывания, но и те значения, которые подразумеваются, но остаются невысказанными, невыраженными, "притаившись" за фасадом уже сказанного". Контекстом такого рода смыслов становится "дискурсивное событие" как внеязыковое условие возникновения дискурсии. Сегодня анализ текста как дискурса представляет собой междисциплинарную область культурологического знания, а теория дискурса как метод познания развивается в лингвистике, психолингвистике, семиотике, риторике. Культурологический дискурс включает аналитические процедуры междисциплинарного плана и опирается на методы философии, социологии, языкознания, психологии, семиотики. В рамках культурологической методологии каждый метод приобретает качество взаимодополнительности, особой сопряженности с другими познавательными принципами, процедурами, приемами анализа, что позволяет культурологическому исследованию адекватно интерпретировать такой сверхсложный объект, которым является текст культуры.

Во второй главе "Понимание как социально-культурный феномен" основное внимание уделяется анализу креативной природы понимания; обоснованию понимания как формы и условия социальной коммуникации; раскрытию потенциала этического дискурса в художественном тексте как ресурса понимания текста; характеристике различных аспектов понимания как проблемы современной цивилизации; осмыслению ментальности как психокультурной основы понимания.

В первом параграфе "Понимание как проблема современной цивилизации" отмечено, что проблема понимания сегодня перерастает в проблему взаимопонимания как на уровне межличностных контактов, так и в области межкультурного диалога. Современная цивилизация породила глобальный гносеологический кризис, который обнаруживает себя в двух плоскостях: в эпистемологической и мировоззренческой (культурно-семиотической). В эпистемологической (научной, теоретической) плоскости кризис выражается в разрушении ее наиболее общих (общезначимых) оснований, утрате критериев истины и объективности. Все более неопределенными и условными становятся такие категории и понятия как объект, реальность, мир, знание. Критерии истины и объективности, сформировавшиеся в ХVI-ХVII веках и хорошо работающие в рамках естественнонаучного подхода и техногенной цивилизации, сегодня оказались исчерпанными и воспринимаются как тормоз дальнейшего развития (В. Розин). Сегодня критерии истины и объективности различны: как внутри самой науки (они разные для естественных, технических и гуманитарных наук), так и вне ее, например, различие в понимании истины и объективности в сфере религии, в эзотерических практиках, в этических учениях и концепциях и т.д. В настоящее время каждая из наук, сфер и человеческих практик отстаивает свое специфическое понимание истины и объективности, отвергая все другие подходы как ложные, лишая их права на существование. Культурно-семиотический кризис связан с изменением традиционной картины мира и человека, фундамент которой был заложен древнегреческой философией, а строение возведено учеными Нового времени. В основы этого традиционного мировосприятия было, во-первых, утверждение и восприятие мира как объективного и физического, включающего в себя Природу и Человечество; во-вторых, недооценка значения символических форм бытия. Вплоть до ХХ века религия, искусство, внутренний мир человека (его фантазии, подсознательная стихия) рассматривались как вторичные, как форма знаково-символического отображения мира реального. Сегодня границы между миром физическим, социальным и символическим воспринимаются как весьма подвижные, более того, теряется ощущение первичности и вторичности того или иного мира. Все чаще символические формы жизни начинают восприниматься как основные, первичные реалии бытия (особенно в восточных религиозно-философских и этических системах, в эзотерических практиках и др.). В рамках такого мировосприятия традиционно мыслимый объективный мир рассматривается как объективированный и предметный результат развития символических форм жизни. Знак, символ становятся средством познания мира (в форме мифа, затем - искусства, науки), мощным инструментом человеческой деятельности, способом создания идеальных миров и средством преобразования реальности, включая и самого человека. Следствием этого является манифестация различных, несовпадающих и даже взаимоисключающих взглядов, мировоззрений, что существенно усложняет процесс культурной коммуникации и снижает продуктивность диалога - отсутствие общезначимых критериев делает невозможным взаимное понимание и согласованное поведение. Все это делает чрезвычайно актуальной проблему поиска новых мировоззренческих и теоретических оснований для понимания.

Во втором параграфе исследуется креативная природа понимания. Особый интерес в этом контексте представляет концепция понимания в рамках мыследеятельностного подхода (Г.П. Щедровицкий). Феномен понимания предстает здесь как процесс наложения определенных онтологических картин мира и систем интерпретации на понимаемые объекты. Понимается не смысл, а деятельностная ситуация, в которой находится понимающий человек. Человек конструирует смысл при прочтении текста, включенного в нашу ситуацию. Нет смысла как предмета, на который направлено понимание, есть процесс понимания ситуации и текста, несущего значащее сообщение. Тексты выступают как подсказки, которые дает нам понимание нашей ситуации. Смысл текста есть не что иное, как функция текста внутри организации жизненной и деятельностной ситуации. Происходит как бы "заимствование позиции" (В. Лефевр) - подкладывая мыслительные модели, мы понимаем автора, как бы проделывая ту работу, которую он перед собой поставил.

Сущность понимания заключается в объективации эксплицированных и неэксплицированных смыслов текста культуры. Семантизирующее понимание ориентировано на декодирование единиц текста (что характерно для ситуации нарушения смыслового восприятия текста и в условиях усвоения языка). Когнитивное понимание позволяет освоить представленные в тексте связи, причинности, выводы, данные эксплицитно (в форме единиц текста, которые выступают предметом семантизирующего понимания). Распредмечивающее понимание ориентировано на объективацию смыслов текста, презентированных в тексте средствами косвенной номинации, оно осуществляется посредством интерпретации текста и предполагает рефлективный перевод содержания в смысловую плоскость сознания субъекта-реципиента. Рефлексия в данном случае выступает формой связи субъективных и объективных пластов смысла, своего рода связкой между вновь осваиваемой действительностью текста и предыдущим опытом реципиента. При этом технологический уровень интерпретации текста обратно пропорционален объему и внешней развернутости рефлективных процессов.

Креативно-онтологическая природа понимания неразрывно связана с сущностью мышления. Понимание есть функция мышления, которая имеет свое назначение и отличается от рефлексии. Мышление непрерывно порождает идеальные формы инобытия - как слепки, хранящие память о каком-то состоянии субстанционального бытия, как стоп-кадр, запечатлевший в проекции один из бесконечного множества фрагментов бытия субстанции (Н.К. Корниенко). Если рефлексия есть движение в смыслах (т.е. она работает с уже готовыми формами сознания, "ограничена содержанием менталитета" - М.К. Мамардашвили), то понимание как функция мышления есть субстанция, творящая миры, она организуется в интенции на объект, представляет движение к смыслам.

Рефлексивный уровень понимания включает субъекта в смысловой контекст текста. Ведущим инструментом рефлексии является интерпретация (лат. interpretatio - толкование, разъяснение) - когнитивная процедура установления содержания понятий посредством их аппликации на ту или иную предметную область, а также результат указанной процедуры. Интерпретация, т.е. отражение рефлексии в слове, позволяет задействовать большое число онтологических картин, хранящихся в памяти, в опыте, что приводит к более глубокому пониманию. Интерпретация предполагает двухэтапное понимание текста: с одной стороны, необходима его аппликация на опыт автора (как в индивидуально-психологической, так и в культурно-исторической его артикуляции), совмещение текста с узловыми семантическими и аксиологическими значениями этого опыта; с другой стороны, текст рассматривается сквозь призму личного опыта интерпретатора (В. Дильтей).

Связь между пониманием и интерпретацией обеспечивает единство содержаний и смыслов. При понимании текста человек создает или восстанавливает конфигурации связей и отношений. Смыслы, как и понимание, выступают в качестве средств организации рефлексии, и, если они не содержатся в тексте в форме прямой номинации, их можно понять только через рефлективные акты. Таким образом, рефлексия - это мыследеятельностная связка между новым гносеологическим образом и имеющимся опытом человека. Материал опыта есть всегда материал для рефлексии, поэтому понимание можно рассматривать и как процесс, и как результат объективации рефлексии. Процесс семантизирующего понимания развертывается как рефлексия над опытом памяти, при когнитивном понимании рефлексия осуществляется над опытом знания, при распредмечивающем понимании - над опытом значащих переживаний (Г. Богин). Действительность реальная и действительность человеческой субъективности схватываются в процессе рефлексии во всем их многообразии. Именно это обстоятельство превращает смыслообразующую рефлексию в психокультурную практику освоения и творения действительности. Рефлексия в ситуации, включающей признаки предметной деятельности, в модусе мыследействования, превращает понимание в форму отражения, освоения и проектирования реального мира. Психокультурный фундамент понимания образуют архетипы, погруженные в глубины общего коллективного бессознательного слоя психики. Архетипы структурируют понимание коллективного субъекта вокруг определенной культурной парадигмы, связывающей настоящее и прошлое, обеспечивающей общее смысловое поле. В то же время реализация креативно-познавательного потенциала архетипов индивидуальна, она в определенном смысле определяется содержанием человеческой субъективности.

Третий параграф раскрывает понимание как форму и условие социальной коммуникации. В основе понимания лежит активность субъекта по распредмечиванию и актуализации смыслов текста, презентированных помимо средств прямой номинации, но, тем не менее, средствами самого текста. Дело в том, что смысловая насыщенность текста формируется из его эксплицитно выраженного содержания, которое осваивается семантизирующим и когнитивным типами понимания, и смыслов, опредмечиваемых в тексте большей частью имплицитно. Они осваиваются в процессе рефлективной деятельности распредмечивающим типом понимания. Распредмечивание означает перевод смыслов текста в состав смыслов реципиента посредством операции по интерпретации текста. Реципиент достигает распредмечивающего понимания посредством выхода в рефлективную позицию. При этом происходит анализ средств текста разного уровня, что дает возможность сделать вывод о наличии в тексте тех или иных смыслов. Рефлексия в данном случае выступает своего рода связкой между вновь осваиваемой действительностью текста и предыдущим опытом реципиента.

Познавательные и креативные ресурсы понимания значительны. Однако в реальности смысловые потенциалы текстов не всегда востребуются в полной мере - в силу объективного противоречия между символическим потенциалом текста и уровнем личностного развития, неспособности человека распредметить культурное содержание, адекватность восприятия которого находится в прямой зависимости от умения понять и актуализировать глубинный смысл художественного текста. Реализация потенциалов текста культуры зависит также от этапа личностного становления и доминирующего вида деятельности. На этапе первичной социализации тексты художественной культуры предоставляют человеку возможность интериоризации всеобщих способов деятельности и общения, перевода их в индивидуальные свойства и качества личности. В последующем они позволяет человеку в идеальной плоскости проиграть социальные роли, посредством которых человек интегрируется в социум. Этап личностной смыслоориентации обеспечивается инновационным потенциалом текстов, их возможностями реализации творческих способностей личности. Кроме того, субъект, понимающий текст, принадлежит определенной исторической эпохе, которая и определяет специфику и уровень понимания смыслов текста. Данное противоречие разрешается путем целенаправленных усилий общества (его социальных институтов, и, прежде всего, образования) по включению индивидов в предметно-деятельностное освоение всеобщих форм культуры.

Четвертый параграф "Ментальность как психокультурная основа понимания" посвящен научному анализу ментальности как сущностной предпосылки понимания. Представляя собой "структуру, склад души человека, этноса, социума, соотношение ее элементов и состояние последних" (Б.М. Каныгин), ментальность задает смысловое поле понимания текста, определяет механизмы этого понимания и, в конечном счете, - его результат. Ментальность выступает своеобразным "фильтром" и "микроскопом" понимания. Ее базовые мировоззренческие и психокультурные составляющие резонируют с символикой текста, воссоздавая целостную картину мира в "рамках" специфически акцентированных оппозиций - жизни и смерти, счастья и несчастья, радости и страдания, свободы и необходимости, добра и зла. В этой связи понимание текста, включенного в коммуникативный процесс, предполагает не просто объективацию, но и проектирование его новых смыслов, задаваемых социально-культурным и личностным контекстом субъекта понимания, его ментальностью.

Третья глава "Художественный текст как феномен и проект культуры: онтология, аксиология и гносеология текстуальной практики" посвящена: характеристике текста как культурного кода и способа проектирования ценностной аксиоматики культуры; раскрытию специфики художественного текста как феномена гуманитарной культуры и объекта понимания;

В первом параграфе "Текст как культурный код и способ проектирования ценностной аксиоматики культуры" рассматривается креативно-онтологическая природа художественного текста, который выступает как опредмеченный результат универсального освоения человеком мира, как модель, в которой человек воспроизводит себя в целостности своего природно-социально-культурного бытия, и, тем самым, расширяет свое жизненное пространство, дополняя свой реальный жизненный опыт иллюзорным опытом жизни в художественной реальности. Художественный текст как организованное единство составляющих его элементов, "вселенная духа" (Ю.Б. Борев) является уникальным по сложности и многогранности явлением, в каждом определении которого высвечиваются различные подходы и грани. Текст есть результат художественной деятельности - универсального способа освоения человеком мира, инструмента культуры, с помощью которого человек воспроизводит самого себя в реальной целостности своего уникального - природно-социально-культурного - существования (М.С. Каган).

Художественные тексты как важнейшая составляющая гуманитарной культуры (ее мифопоэтический пласт) выполняют важнейшие для становления культурной системы и формирования личности функции: культурно-идентификационную, ценностно-ориентационную, нормоориентирующую, социально-консолидирующую, индивидуализирующую. Художественные тексты являются, прежде всего, идеальной формой закрепления, хранения, накопления, трансляции и трансформации социального и духовного опыта и, следовательно, универсальным способом обеспечения исторической преемственности - как на уровне индивидуального человеческого бытия, так и на уровне исторического бытия социального организма. Смыслоориентирующая функция художественной культуры обеспечивается ее огромным духовно-нравственным потенциалом, который представлен в персонифицированной форме образа. Являясь продуктом самосознания, тексты художественной культуры представляет собой символический срез бытия, потенциально содержат в себе множество фундаментальных оснований и смыслов человеческой жизни. Субъективно значимое обращение к тексту позволяет увидеть жизнь как целостную реальность, понять и принять смыслы и жизненные стратегии, увидеть духовно-нравственные координаты человеческого бытия. Индивидуализирующая функция художественного текста проявляется в его способности обеспечить человеку понимание и ощущение собственной уникальности и неповторимости, обрести свое призвание. Художественная культура, являясь формой накопления, сохранения и проявления "идеальных" способов и результатов освоения и преобразования природы, общества, человека, выступает в качестве того пространства, где осуществляется деятельная "встреча" личности с образом, смыслом, ценностью, идеалом. "Встреча" с текстом культуры способствует самопроявлению человеческой сущности, которая разворачивается и объективируется в процессе коммуникации. Тексты художественной культуры концентрируют в себе онтологически и экзистенциально сущностные аспекты бытия - нет подлинного художественного текста без конфликта с нормой, без сферы проблематичного, без мучительных усилий искания истины и борений духа (Н.А. Бердяев). Художественный текст как высший продукт человеческого творчества отражает реальность в ее эстетическом измерении, но он и преобразует ее, выступая по отношению к ней в качестве замысла, проекта. Художественное произведение потенциально неисчерпаемо, оно всегда опосредовано двумя контекстами: один принадлежит "целому" культуры (национальной, общечеловеческой), другой представляет духовную целостность творца, его мировидение, представление о смысле жизни. Сущностными характеристиками отечественных художественных текстов является их целостность и синкретичность, экзистенциальная отягощенность и философско-этическая насыщенность. Тексты художественной культуры содержат в себе значимую экзистенциальную проблематику, которая получает новые онтологические грани в меняющейся ситуации.

Во втором параграфе "Художественный текст как феномен гуманитарной культуры и объект понимания" отмечено, что проблема понимания художественного текста особое значение приобретает в системе культурологических дисциплин, и, прежде всего, в рамках теоретической культурологии, которая специализируется на общегуманитарных аспектах культуры, исследует многообразие ее ценностно-смыслового содержания. Ее методология исповедует комплексный и многомерный подход к феноменам культуры, рассматривает культуру во всех ее аспектах и проявлениях, использует методы, выработанные в рамках других наук социально-гуманитарного цикла. В процессе понимания художественного текста используются метод и принципы философской герменевтики. В то же время объект понимания и культурологический контекст проблем позволяет сформулировать особенности понимания художественного текста.

Во-первых, важнейшим специфическим моментом анализа художественного текста является ориентация на базовые, смыслообразующие участки текста, которые в предметном плане обеспечивают его целостность, а в духовном - картину мира и жизненные смыслы. Эти символические "ядра" фиксируют исходные смысловые единицы текста, максимально близкие к авторскому замыслу, определяют сюжетную и вербально-образную ткань текста, которая является средством их обнаружения. Опознавательные знаки смысловых опор "размыты" по тексту, они обнаруживаются, прежде всего, в структуре образа героя, позиционируются его поведенческой стратегией с помощью лексических формул-реплик.

Во-вторых, специфика понимания художественного текста состоит в актуализации смысловой ткани через восприятие и анализ "предметно-вещественной палитры" произведения (Л.В. Карасев). Символическая партитура текста выражается через его предметное наполнение, пространственно-вещественную определенность ткани. Через погружение в предметную символику человек входит в смысловые глубины, которые прорастают из вещественной субстанции. Понимание приобретает онтологическую основу, осуществляется на доступном событийном материале и понятном языке. Понимание, таким образом, происходит как взаимонаправленное движение внутри текста: от предметности к смыслу, от вещи в ее "антропоцентрической перспективе" (В.Н. Топоров) к несущему ею символу, идее.

В-третьих, специфика понимания художественного текста определяется особой ролью в этом процессе мира человеческой субъективности. Художественный текст содержит в себе не столько знание, сколько ценности, связанные с определенным идеалом и персонифицированные художественными образами. Поэтому здесь малоэффективны традиционные способы и механизмы коммуникации, опирающиеся на мышление и воображение, поскольку ценности существенно отличаются от знаний по самой своей природе - их нельзя понять, оставаясь в границах рациональности, они должны быть приняты личностью, пережиты ею в контексте собственной биографии. Понимание здесь становится формой духовного диалога, в процессе которого человек отождествляет себя с персонифицированным носителем ценности, достигая при этом определенной духовной общности "мы". Кроме того, объективность и адекватность понимания во многом определяются способностью человека к эмпатии, интуитивно-эмоциональному проникновению в подлинный и сокровенный смысл текста, недоступный обычным рациональным способам извлечения знания, содержащегося в естественных науках.

В-четвертых, специфика понимания художественного текста заключается в диалогичности данного процесса. Понимание художественного текста принципиально диалогично, ибо смыслы текста актуализируются в пространстве социально-культурных коммуникаций, они есть не столько ставшее, сколько становящееся, не результат, а процесс. Бытие текста - это всегда "со-бытие", вне духовного мира воспринимающего текст человека его смыслы мертвы. Подлинная встреча с текстом - это всегда диалог с его автором, героем. Именно диалогический характер постижения человеком явлений художественной культуры принципиально отличает этот процесс от изучения естественнонаучных или технических знаний, которое монологично по своей сути. Эта специфика особенно выпукло проявляется в художественной деятельности, процесс и результат которой рождается совместными усилиями отправителя и получателя, превращающихся в партнеров единого действия. Диалогичность (или полилогичность) - естественная форма бытия художественного текста, следовательно, значит, важнейший механизм его понимания, выявления сущностных потенциалов и смыслов текста. Общение всегда персоналистично, оно всегда есть встреча личности с личностью.

В-пятых, для того, чтобы художественный текст мог реализовать свои сущностные функции и потенциалы, человек должен понимать его "язык", представляющий отдельную для каждого художественного жанра знаковую систему, посредством которой и происходит "общение" искусства и человека. С помощью языка создается система образов, с одной стороны, отражающих реальность, с другой стороны, преобразующих эту реальность с помощью особого художественного мира. Овладение языком искусства позволяет человеку целостно осваивать окружающую действительность и тем самым воспроизводить себя в единстве всех сущностных составляющих человеческой экзистенции.

В третьем параграфе раскрыта культуротворческая функция художественного образа - важнейшей категории понимания художественного текста. Образ возникает в результате запечатления объекта в сознании, выступающем в качестве воспринимающей духовной инстанции. Образ есть претворение первичного бытия в бытие вторичное, отраженное и заключенное в чувственно доступную форму. Креативно-онтологическая природа понимания осуществляется прежде всего через идентификацию личности с образом героя. В структуре текста обнаруживаются смысловые и ценностные конструкты, субъективно воспринимаемые личностью в качестве значимых. Идентификация человека с этими образами переводит их в интрапсихическую плоскость, где они превращаются в единицы духовного мира личности (в психологии эти "духовные органы" называются по-разному - артефакты, артеакты, амплификаторы - усилители способностей индивида и т.д.). Эти "атомы духовности" возникают в процессе активного взаимодействия человека со средой, в структуре и содержании которой он выбирает значимые для себя образы - референты. Следовательно, основополагающим психокультурным механизмом понимания является идентификация личности с образом, который в данном случае выступает подобием сущности, ее внешним проявлением и выражением. Образ делает сущность зримой, являет ее истинную природу (т.е. сущность, которая есть).

Понятие образа чрезвычайно важно в системе культурологического знания, ибо культура в своем содержании представляется как образ и метаморфоза первичной реальности. Культура - это, прежде всего, "порождающий образ", из которого возникают все другие образы природы, общества и человека (Ю.М. Шор). В сфере понимания художественных текстов сложилось понятие художественного образа как сгустка художественного видения и переживания, которому искусство придает выразительность и эстетическую ценность, как специфического средства и формы освоения жизни искусством, а также возникающей в творческом акте автономной самоценной целостности произведения. В качестве психологического феномена образ является необходимым условием образного мышления, безгранично расширяющего многообразие культуры и углубляющего ее содержание. Образ представляет собой целостность, состоящую из чувственно воспринимаемой "оболочки" и содержания, включающего идейный и эмоциональные аспекты. Каждый из компонентов играет важную роль, и в своем взаимодействии и совокупности они формируют смысловой стержень образа. Как носитель значения и генератор смысла образ есть знак.

В четвертой главе "Понимание как социально-культурная технология" представлена характеристика различных техник понимания художественного текста; раскрыты рефлексивные способы понимания художественного текста; дан анализ деятельностной природы объективации смыслов; обоснована интерпретация как форма рефлексии; культура понимания охарактеризована в контексте современных образовательных практик.

В первом параграфе дается характеристика различных техник и рефлексивных способов понимания художественного текста. Подчеркивается, что проблематика понимания художественного текста на технологическом уровне актуализирована объективной трудностью данного процесса, которая состоит в его многозначности, способности опредмечивать "партитуру смыслов" (М.М. Бахтин). При этом полифония смыслов текста понимается не обязательно как одновременность презентации всех смысловых линий, а, скорее, как их "мерцание" (Ю. Лотман). Помимо полифонической организации в пределах всего текста может быть постепенное наращивание смысла, его растягивание по всему тексту, что усиливает его суммарное воздействие. Понимающий авторский замысел произведения обязан глубоко проникать, адекватно расшифровывать содержание текста, а для этого необходим определенный культурный уровень, способность видеть за средствами текста его смыслы, адекватно интерпретировать его стилистические средства (метафоры, метонимии, эпитеты, сравнения и др.) как стимуляторы познавательной активности и материал конструктивной рефлексии. Информационный фундамент понимания составляет тезаурус - хранимый в памяти набор знаний, которые активизируются в момент восприятия текста (Ю.А. Шрейдер).

Герменевтическая методология понимания предполагает различные уровни анализа текста: концептуальный анализ (понимание смысла текста с позиции авторского замысла, мировоззрения автора, его системы ценностей); тематический анализ (сюжет, фабула); контекстуальный анализ (выявление скрытого смысла, выходящего за пределы того, что хотел сказать автор). Основные способы постижения текста представляют собой два семантических круга, динамично накладывающихся друг на друга: "восприятие - переживание - понимание" и "автор - интерпретатор - адресат". Специфика и сущность понимания и интерпретации в рамках герменевтического подхода заключается в том, что определяющим фактором для адекватного понимания текста является собственный "горизонт" интерпретатора - субъекта межкультурной коммуникации, который вводит себя в "игру" понимания и помогает актуализировать подлинный смысл текста (Г.Х. Гадамер). Горизонт интерпретатора - это контекст, внутри которого раскрывается смысловое богатство текста. Основная предпосылка адекватного понимания - диалогический вопрос, который должен быть получен из самого текста. Реконструкция вопроса, в свете которого текст понимается как некий ответ, переходит в собственное спрашивание интерпретатора, ибо текст может быть понят лишь в ответ на подлинный вопрос. Вступая "в-беседу-с-текстом", субъект коммуникации горизонтами своего вопроса вводит текст в определенную смысловую перспективу - текст как бы "оживает" в сознании субъекта, становится явлением "живой" культуры.

Постижение художественного текста - многоэтапный процесс. Во-первых, происходит восприятие, т.е. прочтение текста в форме непосредственного "отображения образа". Во-вторых, текст раскрывается в форме непосредственного и индивидуального переживания образа, который включается в "смысловое поле" субъекта коммуникации в соответствии с его жизненным опытом. В-третьих, осуществляется понимание-интерпретация переживаемого "текста-образа" путем разложения его на определенные смысловые единицы, перевод его из застывшего и объективированного продукта в духовную активность его автора (второго участника диалога), от которого он и произошел. В другой схеме этапы понимания включают: психофизиологическое восприятие физического знака (слова, цвета, пространственной формы); узнававние его (как знакомого или незнакомого); понимание его повторимого (общего) значения в языке; понимание его значения в данном контексте (ближайшем и более далеком); активно-диалогическое понимание (спор-согласие); включение в диалогический контекст; оценочный момент в понимании и степень его глубины и универсальности (М.М. Бахтин).