Особенности биологического уровня организации материи. Проблемы генетики

Традиционная биология хотя и имеет определенные слабости, по сравнению с другими направлениями обладает несомненным преимуществом. Она накапливает свой научный материал наиболее надежным способом - путем непосредственного наблюдения живой природы. Поэтому традиционная биология отнюдь - не принадлежит прошлому, она продолжает развиваться в настоящее время и будет развиваться в будущем. Однако предпосылки для ее смены на определенном этапе развития биологической мысли другой, эволюционной парадигмой были подготовлены уже в рамках самой традиционной биологии. Вскрытые ею целостность, единство, взаимосвязь и преемственность организмов в живой природе вплотную подвели ученых к мысли о том, что все многообразие их форм является результатом длительного процесса биологической эволюции.

Представление об эволюции живых организмов с момента их возникновения и до наших дней является одним из важнейших обобщений биологической науки. Сущность этой великой объединяющей концепции состоит в признании того, что все многочисленные формы растений и животных, существующие ныне, не были созданы по мановению волшебной палочки в один миг, а произошли от появившихся в результате завершения добиологической эволюции простейших организмов путем их постепенных изменений, накапливавшихся в последовательных поколениях.

Элементы этой идеи в неявной форме содержались в произведениях некоторых греческих философов от Фалеса до Аристотеля, живших до нашей эры. Так, Аристотель высказал мысль о постепенном развитии живых форм, которое он называл «лестницей природы». При этом он исходил из предположения о существовании некоего стремления природы от простого и несовершенного к более сложному и совершенному. Мысли об эволюции живого мира высказывали многие философы и естествоиспытатели в период с XIV по XIX в. Так, французский естествоиспытатель Ж. Ламарк выдвинул в 1809 г. теорию эволюции, основанную на представлении о передаче по наследству приобретенных признаков. Однако, лишь после того, как Ч. Дарвин опубликовал в 1859 г. свою книгу «Происхождение видов путем естественного отбора», теория биологической эволюции привлекла к себе всеобщее внимание.

Теория Дарвина стала результатом обобщения им огромного количества разнообразных фактических данных, которые он собирал, путешествуя в качестве натуралиста на небольшом корабле «Бигль», отправившемся в пятилетнее плавание вокруг света. Дарвина поразило огромное разнообразие видов растений и животных, обнаруженное им в разных районах мира. Именно эти наблюдения и заставили его в конце концов отвергнуть концепцию божественного творения, на которую опиралась традиционная биология, и искать иное объяснение собранным фактам. Однако на осмысление и обобщение огромной массы фактических данных ему понадобилось около 20 лет, в результате чего и появился его фундаментальный труд «Происхождение видов…». Сущность своего великого открытия сам автор излагал следующим образом: «Так как особей каждого вида рождается гораздо больше, чем может выжить, и так как, следовательно, часто возникает борьба за существование, то из этого вытекает, что всякое существо, которое в сложных и нередко меняющихся условиях его жизни хотя незначительно варьирует в выгодном для него направлении, будет иметь больше шансов выжить и, таким образом, подвергнется естественному отбору. В силу строгого принципа наследственности отобранная разновидность будет склонна размножаться в своей новой модифицированной форме»¹.

Это объяснение Дарвиным процесса эволюции можно свести к следующим положениям.

1. Любой группе животных и растений свойственна изменчивость. Изменчивость одно из свойств, внутренне присущих живым организмам.

Следует отметить, что понимание этого свойства живых организмов, справедливо отмеченного Дарвиным в качестве важнейшего, сегодня стало иным, более глубоким. Теперь биологи в свете генетической теории различают среди многообразных изменений, претерпеваемых живыми организмами, изменения двух различных типов - наследственные и ненаследственные. Для эволюции, возникновения устойчивых качеств, передающихся последующим поколениям, важны не все приобретенные организмом в течение жизни изменения, а только те, которые наследуются, передаются последующим поколениям. Причем источником таких наследуемых изменений являются возникающие на генном уровне мутации, которые в условиях внешней среды лишь закрепляются. Только естественный отбор изменений, основанных на генетических различиях, может повлиять на характер последующих поколений данной популяции.

2. Число организмов каждого вида, рождающихся на свет, значительно больше того их числа, которое может найти себе пропитание, выжить и оставить потомство. Большая часть потомства в каждом поколении гибнет.

Поскольку рождается больше особей, чем может выжить, существует конкуренция, борьба за пищу и место обитания. Она может носить как явный, так и скрытый характер. Это может быть активная борьба не на жизнь, а на смерть или же менее явная, но столь же действенная конкуренция, как, например, при переживании растениями и животными засухи, холода, наводнений или других неблагоприятных условий.

Наследственные изменения, облегчающие организму выживание в определенной среде, дают своим обладателям преимущество перед другими, менее приспособленными организмами. Выживающие особи дают начало следующему поколению и таким образом «удачные» изменения передаются потомству. Это положение о выживании, отборе наиболее приспособленных представляет собой ядро теории естественного отбора Дарвина.

В результате каждое новое поколение оказывается все более приспособленным к своей среде. В итоге многолетнего воздействия естественного отбора отдаленные потомки могут оказаться настолько несхожими со своими предками, что они образуют новый, самостоятельный вид. Именно таким образом от одного предкового вида возникают два и более видов, а в конечном счете сформировалось все многообразие ныне существующих видов растений и животных.

Дарвиновская теория биологической эволюции оказалась настолько хорошо обоснованной, что большинство биологов очень скоро признали ее. Эта концепция занимала центральное место в биологической науке на протяжении последующих ста лет; с некоторыми поправками, внесенными в нее позднейшими открытиями в области генетики и эволюции, ее принимает и большинство современных биологов.

Однако эти поправки, связанные прежде всего с открытиями в области генетики, оказались настолько существенными, что их совокупность составила содержание особого, нового этапа в развитии теории биологической эволюции - этапа синтетической биологической эволюции. Новое в ее содержании состоит главным образом в том, что она под биологической эволюцией стала понимать не только и не столько результат действия естественного отбора, сколько следствие стихийных, ненаправленных мутаций генных структур, которые и создают первооснову, первичное сырье для естественного отбора.

Следует отметить, что некоторые слабости, противоречия в теории Дарвина были замечены уже его современниками. Так, в истории биологии известно возражение инженера Дженкинса, которое Дарвин, будучи не в состоянии на него убедительно ответить, назвал «кошмаром Дженкинса» (о нем уже шла речь во второй главе). Это возражение состояло в том, что новые изменения, приобретенные организмом в результате естественного отбора, все равно должны утрачиваться в результате их «растворения» при скрещивании изменившихся особей с другими, которые не имеют таких изменений. Возникший спор мог быть разрешен только на основе знаний о роли в процессах изменчивости генных структур, которые тогда еще были неизвестны. Теперь мы знаем, что вновь приобретенное изменение, если оно фиксируется геном, приобретает благодаря этому особую прочность, устойчивость и может закрепиться в последующих поколениях вопреки воздействиям при скрещивании посторонних генов.

Еще одно возражение состояло в том, что дарвинизм не может объяснить причины появления у многих организмов структур, кажущихся не только бесполезными, но и вредными для их выживания. В свете генетического подхода появление таких признаков сегодня объясняется тем, что в силу случайного характера генных мутаций среди них могут появиться и такие, которые приводят к закреплению не только полезных, но и бесполезных признаков.

Совокупность подобных возражений так или иначе привела ученых к признанию того факта, что реальная физическая борьба между животными или конкуренция за пространство, солнечный свет или воду между растениями имеют меньшее значение, чем это представлялось Дарвину.

Но наиболее важным моментом в форсировании теории синтетической эволюции было обоснование в 1886 г. Августом Вейсманом положения о непрерывности зародышевой плазмы. Его заслуга состоит в том, что в то время, когда еще не были известны гены, он понял, что наследственность связана с передачей от одного поколения к другому специфических молекулярных комплексов. Именно из этого положения вытекала существенно дополняющая дарвинизм мысль о том, что приобретенные признаки не наследуются до тех пор, пока не закрепятся в зародышевых клетках, в их молекулярных структурах.

Это обобщение, касающееся механизма наследования, послужило новым импульсом для формирования теории синтетической эволюции еще и потому, что оно открыло дорогу для широкого использования в биологии математических методов, создало предпосылки для превращения ее в точную науку.

Первые шаги, сделанные в становлении современной биологической парадигмы, были закреплены в дальнейшем, и прежде всего на основе современных достижений генетики. Сущность эволюционного учения определяется сегодня как теория синтетической эволюции путем естественного отбора признаков, детерминированных генетически.

Крупнейшим достижением на пути утверждения современной биологической парадигмы стала расшифровка в 1953 г. американским генетиком Ф. Криком и английским биологом Джоном Уот-соном структуры ДНК, через которую осуществляется механизм наследственности. Это открытие оценивается как крупнейшее достижение биологии XX века. Расшифровка структуры ДНК стала революцией в биологии, ибо она открыла возможность выработки более глубоких представлений о сущности жизни и ее эволюции.

Именно на основе этого открытия началась работа по расшифровке геномов сначала простейших организмов, а затем и все более сложных, которая привела в 2001 г. к расшифровке генома человека. Правда, понадобится еще немало времени, чтобы понять законы функционирования генных структур, особенности механизмов транспортировки и реализации содержащейся в них информации.

Развитие исследований в этом направлении и позволило представить процесс эволюции как соревнование генетических программ, которое и определяет индивидуальное развитие организмов. Причем важнейшую роль в определении общего направления эволюции играет главное программирующее устройство, в качестве которого выступает биосфера в целом. Именно биосфера определяет скорость и направление эволюционного преобразование видов, входящих в ее состав.

Становление теории синтетической эволюции, представляющей по своему содержанию синтез дарвинизма и достижений молекулярной биологии, побудило некоторых исследователей пойти еще дальше: выступить против дарвиновской теории эволюции, как обнаружившей якобы свою полную несостоятельность.

Одну из первых попыток такого рода предпринял в начале прошлого века отечественный биофизик академик Л.С. Берг. По его представлениям, вся эволюция биосферы есть развертывание какого-то еще не совсем ясного для нас закона, многовариантной программы, в которой содержатся и многовариантные способы ее реализации. Поэтому Берг назвал свою концепцию номогенезом, противопоставив ее дарвиновской концепции тихогенеза (от греч. - случайность), т.е. развития, основанного на случайности. Согласно номогенезу, развитие протекает по определенным внутренним законам, которые не могут быть сведены, как это представлял себе Дарвин, к воздействию внешней среды. Берг суммировал в своих работах большой фактический материал, который свидетельствовал о наличии в мире живого многочисленных «ритмов и рифм», которые нельзя назвать случайными. Однако ясного представления о сути этого закона Берг так и не дал, как не могут его сформулировать его последователи до сих пор, что, впрочем, может свидетельствовать о недостаточности наших знаний о сущности эволюции.

Попытки опровергнуть дарвинизм продолжаются до сих пор. Так, один из современных естествоиспытателей, сам квалифицирующий свою позицию как «вполне антидарвинистскую», заявляет, что решающим фактором биологической эволюции является вовсе не естественный отбор, а «самосборки» генов, их мутации, возникающие «сами собой», только под влиянием фундаментальных физических взаимодействий. За естественным отбором, по мнению автора, остается лишь стабилизирующая роль фильтра, сохраняющего в живых наиболее адаптированные «самосборки»: «вопреки тому, что говорят дарвинисты, эта роль в эволюционном плане видится вполне пассивной».

Но ведущую партию в хоре антидарвинистов по-прежнему исполняют представители концепции креационизма, принадлежащие большей частью к сословию священнослужителей. Один из них, например, заявляет, что «наблюдаемые факты лучше истолковываются в рамках теории сотворения, чем теории эволюции»². А другой упрекает эволюционную теорию в том, что она «…поставила во главу угла не Творца, но тварь»³.

Правда, некоторые из религиозно настроенных мыслителей все более настойчиво призывают сегодня и теологов, и ученых отказаться от конфронтации науки и религии, в том числе и при объяснении происхождения и сущности жизни. В частности, один из выдающихся мыслителей современности, французский ученый-антрополог, философ и теолог Пьер Тейяр де Шарден подчеркивает:

«Религия и наука - две неразрывно связанные стороны, или фазы, одного и того же полного акта познания, который только один смог бы охватить прошлое и будущее эволюции»¹.

Можно сказать, что взаимодействие науки и религии, которое недавно казалось вообще невозможным, теперь становится возможным, в частности при решении возникающих в условиях стремительного развития современной биологии ряда острых этических проблем.

8. Биоэтика

На первый взгляд кажется, что между этикой и биологией нет ничего общего. Ведь этика является отраслью социально-гуманитарного знания, исследующей идеальную сферу предписаний, норм и принципов человеческого поведения, в то время как биология - одна из естественных наук, познающая реальные факты, характеризующие сущность жизни.

Тем не менее связь между биологией и этикой есть. Ведь современная наука убедительно доказала, что человек есть продукт длительной биологической эволюции, одной из сторон которой является возникновение и совершенствование способности живых организмов использовать в борьбе за существование не только физические, но и различные психологические факторы, в том числе и такие, как этические нормы.

Биоэтика как раз и занимается изучением психических процессов, которые, возникнув на ранних ступенях эволюции живого и постепенно развиваясь от элементарных форм ко все более сложным, привели в конце концов к появлению совокупности требований и принципов, именуемых человеческой этикой.

Биоэтика по направлению своих интересов наиболее близко подходит к объекту исследования социально-гуманитарных наук, занимаясь изучением следующих основных проблем:

1) проблемы глубинных, биологических истоков этических принципов человеческого поведения, проявлений зачатков этих принципов в поведении живых организмов уже на ранних стадиях биологической эволюции, причем не только у животных, но и у растений;

разрешения на этой основе вопросов соотношения в этических принципах человека врожденного и приобретенного, биологического и социального, сознательного и бессознательного;

разработки комплекса новых этических норм, актуальность которых связана с возможностью глубоких последствий для человека крупнейших открытий современной биологии, в частности генетики.

Как видно из характера исследуемых проблем, биоэтика, оставаясь во многом составной частью биологической науки, тесно смыкается с такими пограничными науками, как психология, философия, а через них и с этикой. В биоэтической проблематике, пожалуй, наиболее ярко проявляется то глубокое единство естествознания и гуманитарных наук, о котором говорил выдающийся русский натуралист В.В. Докучаев: «Существуют соотношения, генетическая связь, вековая, закономерная между мертвой и живой природой, с одной стороны, и человеком, его бытом и даже духовным миром - с другой. Именно эти соотношения, эти закономерные взаимодействия и составляют сущность познания естества, ядро истинной натурфилософии - лучшую и высшую прелесть естествознания»¹.

Рассмотрение основных биоэтических проблем убедительно обнаруживает глубокую истинность этой мысли выдающегося русского ученого.

Исследуя первую группу указанных проблем, современная биоэтика установила, что даже самые простые особи среди живых организмов обладают поведением, адаптированным к их условиям жизни. Например, уже у растений можно наблюдать устойчивые формы поведения в виде поворота соцветия к солнцу у подсолнечника или проникновения корней в почву в направлении имеющейся в ней влаги и минеральных солей: это явление известно в биологии под названием гелиотропизма и геотропизма.

Более разнообразные стереотипы поведения выработали в процессе эволюции животные. К числу устойчивых форм их поведения относятся такие врожденные формы, как рефлексы и инстинкты, а также формы, являющиеся уже результатом жизненного опыта, т.е. приобретенные в результате научения.

Рефлексами называется такая цепь событий, когда сигналы от какого-либо органа чувств передаются с помощью нервной системы и вызывают автоматическую реакцию. Эти простые стереотипные реакции запрограммированы на генетическом уровне. Они в основном характерны для примитивных животных, но в небольшом числе сохранились и у человека в виде, например, реакций отдергивания руки при воздействии, причиняющем боль, или расширения зрачков в темноте и т.п.

Инстинкты, представляя собой следующий, более высокий этап в развитии психики в направлении к ее человеческим формам, выражены в более сложных видах поведения. Здесь мы имеем дело с комплексными, также генетически обусловленными моделями поведения, присущими данному виду животных, например такими, как постройка гнезда у птиц, организация общей жизни в пчелином улье, миграция у гусей и лососевых рыб, создание геометрически правильного узора паутины у паука и т.д.

Но чем выше поднимаются виды жизни по эволюционной лестнице, тем больше стереотипное поведение заменяется поведением, основанным на приобретенном опыте. Способностью к научению обладают главным образом виды, далеко продвинувшиеся в эволюционном развитии. Только особи этих видов могут благодаря способности к научению справляться с новыми ситуациями и формировать новые поведенческие акты, позволяющие им приспособиться к изменившимся условиям. Так, у наиболее продвинутых видов - у шимпанзе и человека - уже почти нет форм поведения, которые позволили бы им с момента рождения и без тренировки надежно приспособиться к окружающей среде. Для человека возможность приобрести самостоятельность целиком зависит от его взаимодействия с окружающей физической и в еще большей степени с социальной средой.

Высшей формой приобретенного поведения, которая достигнута только высшими животными и человеком, является способность к умозаключениям. Эта способность состоит в улавливании связи между отдельными элементами ситуации и определении правильного решения путем умозаключений без пробных действий наудачу. Именно активное использование этой замечательной способности дало человеку возможность так далеко продвинуться по лестнице эволюции. Способность к умозаключениям и их системному использованию и позволила ему выработать в результате эволюционного развития такой важнейший инструмент социального прогресса, каким является человеческая этика.

Обнаруживая, таким образом, единое биогенное происхождение как сложных поведенческих программ, присущих животному миру, так и норм человеческой этики, ее важнейших заповедей, биоэтика обосновывает в качестве центральной своей идеи мысль о том, что принципы человеческого поведения имеют не только социальные, но и биологические предпосылки.

Обосновывая эту мысль на разнообразном эмпирическом материале, этологи - специалисты по изучению поведения животных - указывают на наличие у высших животных большого набора инстинктивных запретов, необходимых и полезных в общении с сородичами. Причем эти запреты обнаруживают тесную взаимосвязь с теми моральными заповедями, которые издавна существуют в культурной традиции многих народов мира.

Так, собака, как это хорошо известно многим, не обижает щенка или самку, готова защитить их, она в какой-то степени способна к сопереживанию. Как установили специалисты, в высшей степени сложные формы поведения, такие, как влюбленность, дружба, ревность, скорбь, стремление к доминированию и т.п., у серых гусей и у человека не только похожи, но просто-таки одинаковы до забавных мелочей. В специальной литературе описан случай самопожертвования взрослых самцов шимпанзе, напавших на тигра для того, чтобы дать возможность скрыться остальным членам группы. Конечно, термины «любовь», «дружба», «самопожертвование» применяются здесь весьма условно, без набора смыслов, обусловленных человеческой культурой.

Как убедительно доказал выдающийся австрийский этолог Конрад Лоренц, мораль животных - это прежде всего созданная естественным способом система врожденных запретов на определенные виды поведения в общении с себе подобными. Но аналогичным образом строятся и требования моральных кодексов, созданных в человеческом обществе. Это прежде всего система запретов на определенные формы поведения: не убий, не укради и т.д., хотя, конечно, человеческие моральные нормы ими далеко не исчерпываются, поскольку они призваны регулировать бесконечно более многообразные, чем у животных, формы человеческого поведения.

Тем не менее у многих видов животных, как и у людей, действует принцип «не убей своего»; для этого животные вырабатывают безошибочный механизм различения «своих» и «чужих», прежде всего по запаху. Как утверждают этологи, у животных действует правило, аналогичное человеческой норме неприкосновенности жилища. Так, многие животные часто выигрывают в противоборстве даже с более сильным противником при защите своей территории, норы, своих детенышей, в частности, потому, что противник, как нарушитель строгого запрета, заранее психологически ослаблен.

Совокупность этих наблюдений подвела биоэтику к необходимости решения и второй группы указанных выше проблем о соотношении в человеческом поведении и структуре этических принципов биологических и социальных начал. В общем виде решение этих проблем состояло в признании следующего положения: все параллели нравственности животных и человека не дают оснований утверждать, что в основе всех форм социального поведения человека лежат врожденные психологические структуры, присущие ему так же, как и другим представителям животного мира.

Однако хотя это положение и признается большинством специалистов биоэтики, оно не является общепризнанным. В частности, представители недавно возникшего на границе биологии, социологии и психологии направления, именуемого социобиологией (1975), основателем которой является американский ученый Э. Уилсон, утверждают, что любое животное, в том числе и человек, есть простая машина, обеспечивающая сохранность заложенного в ней генетического материала, а разные формы человеческого поведения представляют собой всего лишь стратегии для наиболее активного распространения этих генов. Правда, социобиологический подход встречает серьезные возражения, прежде всего из-за возможности истолкования этой теории в духе оправдания социальной несправедливости.

В давнем споре о соотношении в человеке биологического и социального правильное решение, по-видимому, состоит в признании двойственности природы человека, сочетания в ней как преемственности, так и нарушения этой преемственности. Именно эту истину выражает древняя китайская мудрость, гласящая, что все, что есть в зверях, присутствует и в людях, но не все человеческое присутствует в зверях.

Биоэтика, таким образом, по-новому освещает структуру и происхождение человеческой морали, обнаруживая, что в нашем внутреннем мире и в нашем поведении, помимо форм, порожденных разумом, культурой, обществом, есть и формы, обусловленные древними генетическими программами, доставшимися нам от наших животных предков. Эти исследования помогают нам глубже понять смысл человеческой нравственности, ее происхождение и структуру.

Вместе с тем современная биоэтика под влиянием стремительного развития биологической науки значительно обогатила свою проблематику, пополнившись рядом новых актуальных проблем. Данные проблемы возникли в результате ряда новейших достижений биологической науки и приобрели не только собственно научное звучание, но и вызвали широкий общественный резонанс. В связи с этим потребовалась разработка целого комплекса правил и норм, которые регулировали бы не только исследовательскую работу ученых, но и порядок использования их достижений на благо общества, а не во вред ему. Совокупность этих правил и норм составила профессионально ориентированную сторону содержания биоэтики, тесно примыкающую к проблематике медицинской профессиональной этики. Выводами биоэтики в этой ее части призваны руководствоваться ученые, профессионально занимающиеся биологией и особенно исследованием таких проблем, как:

проведение научных экспериментов над животными и людьми;

убийство и самоубийство в реанимационной практике в качестве средства избавления от тяжких физических и нравственных страданий (эвтаназия);

дарение людьми своего биоматериала в практике трансплантологии;

практика уничтожения своего биоматериала в гинекологии;

практика диагностики «плохих» и «хороших» генов;

допущение возможности психофизических модификаций человека, в том числе нарушение половой определенности;

использование достижений генной инжинирии для модификации генных структур растений, животных и человека.

Появление этих биоэтических проблем - результат стремительного развития современной научно-технической революции, особенно в сфере биологических и генетических исследований.

Поиск новых подходов к нравственной оценке указанных феноменов становится важным направлением развития современной биоэтики. Причем основополагающим принципом для рассмотрения этих проблем является строгое обеспечение права человека на самостоятельное решение всех вопросов, касающихся его тела, души и эмоционального состояния.

Особая трудность профессионально-ориентированных проблем биоэтики обусловлена тем, что они не всегда могут решаться так же, как проблемы профессиональной этики в других областях, например, служебной или педагогической этики. Дело в том, что возможные с чисто научной точки зрения способы их решения не всегда вписываются в традиционные нормы общечеловеческой морали, поскольку они связаны с проникновением исследователя в глубинные тайны человеческого существования и поэтому сопряжены с опасностью причинения человеку немалого вреда. Вот почему, например, генная инжинирия поставила сегодня даже в более острой форме, чем в свое время ядерная физика, проблему социального контроля за тем, что происходит в науке и что может угрожать человеку.

Во всяком случае, успешное разрешение этих сложных биоэтических проблем станет возможным только в результате совместных усилий биологов, специалистов в области этики, права, а также при активном участии представителей различных религиозных конфессий.

Библиографический список

Ахлибинский Б.В. Философские проблемы современного естествознания. - СПб.: ГЭТУ, 1992.

Биология: Биографический справочник. - Киев.: Наукова думка, 1984.

3. Большой энциклопедический словарь. Биология. - М.: Большая
Российская Энциклопедия, 1998.

4. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора или
сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь. - СПб.: Наука,
2001.

Кузнецов В.И. и др. Естествознание. - М.: Агар, 1996.

Серебровская К.Б. Сущность жизнигистория поиска. - М.: Изд-во Академии МВД РФ, 1994.

Теория эволюции: наука или идеология. - М., Абакан, 1998.

Новые идеи в методологии биологических исследований // Под ред. О.Е. Баксанского. - М.: УРСС, 2000.

Философия естествознания: Ретроспективный взгляд // Под ред. Ю.В. Сачкова. - М.: ИФРАН, 2000.

10. Эзотерический подход к исследованию жизни: Философский
анализ // Под ред. Л.Б. Фесенковой. - М.: УРСС, 2001.